В советские годы эта мини-копия Петропавловского собора находилась в таком запущенном состоянии, что на крыше росли маленькие березки и кусты, а внутри вместо пола была земля, перемешанная с костями. Окружали церковь заросли высокой травы и кучи мусора. Все это располагалось всего в нескольких десятках метров от кремля, но люди привыкли проходить и проезжать мимо, лишь мельком обращая внимание на оскверненный храм.
Лишь теперь, после долгой самоотверженной работы группы верующих (работы начались в 1997 году) этот замечательный белокаменный храм с небесно-голубыми кровлями и позолоченными куполами стал настоящей жемчужиной центра города и украшением окрестностей кремля. Благодаря своей высоте он хорошо виден даже из-за Казанки и из новых районов города.
Мы недаром назвали этот Пятницкий храм мини-копией Петропавловского. Он был построен почти в те же годы (Петропавловский собор — 1722-1726 годы, Пятницкий — 1730-е) на средства той же благочестивой четы Ивана и Евдокии Михляевых, в том же стиле русского барокко и с той же формой — восьмерик на четверике, что обеспечивает высоту и стройность. Высота Петропавловского собора составляет 52 метра, в то время как Пятницкий храм достигает 22 метров. Тем не менее, он и сейчас заметно возвышается над окружающими домами.
Сегодня ниши, предназначенные для священных изображений (как и у Петропавловского собора), вновь расписаны. Храм выглядит нарядно и празднично, а святые со стен смотрят во все восемь сторон. В 2000-2001 годах была заново возведена колокольня над западным крыльцом по точному образцу старой, разрушенной. Она равна по высоте основному объему храма.
Церковь достаточно большая по меркам приходского храма. В XVIII—XIX веках у нее было три престола. Главный изначально освятили во имя Богоявления, но в народе храм всегда называли в честь левого придела — святой великомученицы Параскевы, поскольку именно там находился ее чудотворный образ.
Деревянная церковь Параскевы Пятницы на этом месте, а также сам чудотворный образ, известны еще с XVI века. Множество паломников собиралось поклониться самой почитаемой в народе святой из всех женщин в дни празднования ее памяти (в пятницу после недели Всех Святых и 28 октября / 10 ноября). Эта первая деревянная церковь также известна тем, что в 1579 году именно в ней некоторое время пребывала только что обретенная Казанская икона Божией Матери. Правый придел святых Гурия, Варсонофия и Германа до наших дней не сохранился. Церковь сгорела в 1815 году и после этого долго перестраивалась. Главный престол восстановили лишь в 1831 году и переименовали из Богоявленского в Рождество-Богородицкий. Левый, Пятницкий, придел был разобран и заново построен архитектором Ф. И. Петонди в 1855 году. Благодаря этому он значительно выступает к северу. Это вполне традиционно: большинство приходских храмов того времени расширялись именно за счет приделов к северу, в то время как южные приделы пристраивались гораздо реже, чтобы не затенять основной храм с солнечной стороны.
Интересно, что сейчас придел и главный престол поменялись названиями. Весь храм теперь именуется Пятницким, а придел — Рождество-Богородицким.
Однако, к сожалению, не внешняя красота церкви являются ее главной особенностью. Уникально само это место для Казани. Уникально и страшно! Символически сложилось так, что храм, посвященный самой почитаемой в народе великомученице (наряду с великомученицей Варварой), стал местом массового мученичества безвинных людей в советское время, в годы сталинских репрессий.
Рядом с Кремлем находился храм, а под ним... под ним скрывались наши казанские «Соловки». Череда мученичества началась еще в 1918 году с расстрела последнего православного священника этой церкви, отца Федора Гидаспова, ныне причисленного к лику святых. В 1923-1937 годах храм продолжал действовать как «обновленческий», но в 1937 году был окончательно превращен в тюрьму. Он стал камерой смертников, местом их расстрела и захоронения... если это можно назвать захоронением. Убитых просто присыпали землей, и их кости лежали у самой поверхности. Причем как внутри церкви (где после революции разрушили пол и оставили голую землю), так и на окружающем пустыре, где их находили вперемежку с корнями кустов и пней.
Десятки черепов, в том числе и детских (при Сталине полная ответственность вплоть до расстрела наступала с 12 лет), стали находить уже в первые дни восстановления церкви. Их складывали в огромные ящики, и пустой храм в те месяцы напоминал пещеры-усыпальницы древнейших монастырей Палестины и Фиваиды, где черепа также складывают рядами и горками. Находили как целые скелеты, так и отдельные разбросанные кости, на поверхности и на двухметровой глубине (когда раскапывали фундамент). Сколько бы их нашли, если бы искали специально и перерыли все вокруг... Бог весть! Но даже то, что было найдено в процессе реставрации, наглядно показало: церковь поистине стоит на костях. В некоторых местах костей под ногами оказалось даже больше, чем земли. Позже все найденные останки захоронили в братской могиле у северных дверей церкви, отслужили панихиду по безымянным невинноубиенным («их же имена, Господи, Ты ведаешь...») и установили мраморный крест. Другая часть останков (более ста черепов) была ранее увезена на Самосыровское кладбище после того, как одному из участников раскопок приснился сон с повелением немедленно совершить погребение. Те, чьи останки не были найдены, все равно остались внутри церковной ограды, то есть в освященном месте, поэтому поиски были прекращены.
Упокой, Господи, души раб Твоих, от безбожных властей в годину лихолетия убиенных.
