«Заметки на полях». Сказка

Если бы у меня был сын, то его, несомненно, с самого детства одолевали бы глобальные метафизические вопросы. «Почему небо голубое?», и почему под ним, таким бескрайним, «змеи не моргают», «птицы не падают», «человеки икают», «гвозди ржавеют», а «в животе иногда урчит»?

В один прекрасный момент, устав проверять на прочность окружающую действительность и мамины нервы, любимое чадо спросило бы про церковь и Бога.

— Представим, что церковь — это чудесный ларец, — выдержав драматическую паузу, таинственным полушёпотом, чувствуя в себе дар ловца маленьких человечков, начала бы вещать я.

— А чтобы воспользоваться его содержимым, по законам сказок, нужно иметь к заветному сундучку золотой ключик (отмычку, «болгарку», секретный шифр, заветные слова или, на худой конец, простую дамскую шпильку), — уверена, что юное создание тут же поспешило бы расширить мамин кругозор, касающийся взлома волшебных реликвий.

— Ключиком в нашем случае являются заповеди Божии, — внесла бы я в картину мира маленького непоседы новые смыслы. И, насколько смогла, рассказала бы о законах, которыми отворяется дверь Царствия Небесного.

— А перед этим нужно приложить достаточные усилия (слетать за тридевять земель, принести «то, незнамо что», умертвить дракона, воскресить царевну, пустить удачно стрелу, не повредив при этом лягушачьей шкурки), чтобы, собственно, этот ларец раздобыть. И всё это — строго соблюдая технику безопасности из Книги Завета между Богом и людьми, — стараясь привнести в рассказ как можно больше примеров христианской модели поведения, путеводила бы я потихоньку своего крохотного слушателя к финалу.

— А теперь можно доставать из ларца сокровища, — и нисколько не смущаясь заимствования фрагментов сказочного фольклора для своего повествования, я спросила бы сына:

— А что может содержаться в чудесном ларце такого, чего нельзя купить ни за какие деньги?

— Здоровье, преданность, дружба, счастье, глубокий сон, радостное пробуждение, голубое небо, яркое солнце, — думаю, что наша сказка продолжалась бы до тех пор, пока перечень бесценных сокровищ не иссяк.

— Сына — любимого, любящего, красивого, умного, родного, — нельзя купить ни за какие деньги, ни за какие сокровища мира. Потому что мне тебя подарил Бог, — обнимая перед сном крохотулю, закончила бы я эту сказку, обдумывая сюжет следующей. В которой, несомненно, речь бы шла о Создателе.