Особые события и явления в приходе

Летопись села Алексеевское.1891 г. 22-го июля в 3 часа вечера вспыхнул пожар в селе. Начался он с южного конца села, с дома крестьянки Рузавиной, от шалости детей. За отсутствием родителей, бывших в поле по случаю страды, ребятишки, и свои, и чужие, играя около забора этого дома, выдумали ковать какую-то железку; для этого они и развели огонь около самого забора, по близости от которого была солома. Не успели ребятишки развести хорошенько огня, как искры от него угодили на солому, от которой пожар и пошел распространяться по направлению сильнейшего юго-восточного ветра с необыкновенной быстротой.

Захватывая все дома по направлению ветра, огонь вместе с тем перекидывался ветром вперед домов через 50 и более, где в какую-нибудь минуту образовывался новый пожар, опять быстро распространяющийся по соседним строениям и особенно быстро переходящий на строения по направлению ветра до тех пор, пока не кончилось село. Через полчаса от начала пожара пылали в пламени 247 домов, которые к 5 часам вечера и сгорели дотла, не оставив даже и головней.

Так силен был пожар по причине сильного ветра! Не уцелели и каменные дома, не уцелели некоторые и каменные кладовые с железными дверями. От сильного жара двери коробило, отчего делались отверстия, через которые и проникал огонь вовнутрь кладовых и все истреблял. Так, у хлеботорговца Лоскутова сгорело все имущество, бывшее в каменной кладовой; у него и в доме, тоже каменном, сгорело почти все имущество, и не только свое, но и имущество зятя его Глушкова, жившего у тестя по случаю ремонтировки своего дома.

Сила пожара была так велика, что у помянутого Лоскутова сгорел даже кирпич, т. е. весь перегорел, перетрескался и развалился; затем у него же сгорело до 1000 пудов ржи так, что ни одного зерна не осталось неперегорелого, чего никогда не бывает при обыкновенных пожарах, так как рожь в большой куче обгорает только сверху, а в середине остается целой. У этого Лоскутова да у зятя его Глушкова сгорело движимого имущества тысячи на четыре. Но эти люди довольно достаточные, от пожарных убытков они не разорились. А вот простые крестьяне, а в особенности щекотуры, пожаром этим разорены вконец.

При полном неурожае, при дороговизне хлеба погорельцы оказались в самом ужасном положении еще более оттого, что земство, ввиду частых пожаров в Алексеевском, предполагая причиной их злонамеренность, убавило в прошлом году страховку на здешние строения вполовину и более, да и этой убавленной страховки не выдает еще до сих пор за неимением денег, да и когда выдаст – Бог знает. Между тем, пришла зима, а своего угла у большинства погорельцев нет. Вместе с тем нет хлеба, нет денег. Положение самое тяжелое!

Много было здесь пожаров и прежде, были пожары даже больше нынешнего; но таким тяжелым гнетом они не ложились на погорельцев. Был тогда у них хлеб, получали за сгоревшие дома полную страховку, много имущества у них не сгорало (что, впрочем, было и ныне), потому что для сохранения от пожара лучшего имущества всякий имел или каменную кладовую, или яму на дворе, сверху засыпанную толстым слоем земли; а потому скоро оправлялись от пожаров.

Кстати представляю здесь перечень прежних пожаров, память о которых еще твердо сохраняется у жителей алексеевских.

Первый из таких пожаров был в 1839 г. августа 6 дня. Он произошел от неисправности трубы у одного крестьянина. Он начался с юго-западного края села и кончился северо-восточным краем оного, истребив 350 дворов и перекинувшись в соседнее село Лебяжье (по прямому направлению в 2-х верстах), которое тоже почти все выгорело.

Второй пожар был в 1844 г., ночью, накануне Троицы; в этот пожар сгорела вся западная часть села, всего 200 дворов. Начался пожар с юга и кончился на севере – на господских фабричных строениях, стоявших на краю села у реки. В этот пожар сгорели все дома причта, бывшие на другой стороне и примыкавшие задами к господскому парку. После пожара все усадебные места причта помещиком заняты под парк, а причту отведены места и помещения на другой стороне. Из этих помещений до настоящего времени существует только одно, а именно дом (каменный, с деревянными постройками) для квартиры священника. Этот каменный дом до пожара принадлежал крестьянину Трофиму Ананьеву, у которого он был отобран помещиком и отдан священнику. Этот дом впоследствии, уже по уничтожении крепостной зависимости, а именно в 1882 г., снова весь обгорел и уже прихожанами за свой счет возобновлен, что стоило обществу 1200 руб.

Третий пожар был в 1854 г., в день Преполовения, тотчас по окончании обедни; сгорело 300 дворов.

Четвертый пожар был в 1862 г.; сгорело 100 домов.

Пятый пожар был в 1872 г., в день св. Троицы, в 3 часа пополудни; сгорело 264 дома.

Шестой пожар был в 1882 г. июня 7 дня; сгорело 164 дома. Причина пожара следующая. Собрались на дворе одного крестьянина девицы – подруги прясть шерсть. Между разговорами одна подруга, не полного разума, соседка того дома, где они работали, и говорит: «Что это долго пожаров нет?» «Подожги, – отвечают ей подруги в шутку, – так и будет пожар». Подходит время обеда, к которому все и расходятся по домам. Дурочка успела скорее всех пообедать, затем у себя на дворе чего-то зажгла и пришла прежде всех на место собрания иначинает прясть шерсть. Огонь между тем сделал свое дело, и вот эта дурочка кричит: «Батюшки! Пожар!» И 164 дома как не бывало.

Седьмой пожар был в 1885 г., сентября 17 дня, сгорело 116 домов. Произошел этот пожар от неосторожности, вернее, от глупости крестьянского мальчика. Понадобилось этому парнишке мочало, которое было у них подвешено на верху избы под соломенной крышей. Влез туда мальчик, стал отрывать себе прядь мочала, но оторвать не мог. Ножа у него не было, но были у него спички. Вот он и смекнул, что огнем можно пережечь нужную прядь мочала, а потому чиркнул спичкой, подставил, загоревшуюся спичку под прядь, которая, действительно, перегорела, и один конец остался у него в руке, а другой тотчас же прильнул к пачке мочала, мгновенно вспыхнувшего и зажегшего соломенную крышу; ну и начался пожар...

В прошлом, 1890-м, году было, наконец, 12 пожаров, но они были невелики; самый большой из них истребил только 27 домов; во все пожары сгорело до 90 домов. Перечислил я здесь только большие пожары, между которыми было еще множество мелких пожаров, о которых уже здешние жители не считают нужным даже и упоминать.

Не буду и я считать мелкие пожары. а сосчитаю только число домов или дворов, сгоревших в большие пожары в продолжение 52 лет (от 1839 до 1891 г.). Оказывается, что в это время сгорело здесь, считая и нынешний пожар, 1831 дом. Считая здесь в селе 600 домов, вместе с кельями, выходит, что за это время село сгорело все три раза слишком, или, другими словами, село Алексеевское в 17 лет выгорает все. Следовало бы упомянуть в конце этой летописи о неурожае хлебов, трав и даже овощей и о голоде, но обо всем этом более обстоятельные сведения можно будет занести на страницы летописи после.

Благочинный села Алексеевского
священник Василий НЕЧАЕВ.