Антоний (Зыбелин Алексей Герасимович) Архиепископ Казанский и Свияжский с 25 апреля 1782 года по 5 марта 1785 года.
Алексей Герасимович Зыбелин родился около 1730 года в Москве, был сыном духовного лица, сан и место службы его отца точно не известны. Вполне естественно, что он и два его младших брата обучались в Славяно-греко-латинской академии. Один из братьев, Семен Герасимович Зыбелин (1735-1802 гг.), после обучения в академии стал студентом первого набора открытого в 1755 году Московского университета. Позже он был профессором там же, первым русским (по национальности) ученым-медиком, известен как блестящий преподаватель и энциклопедически образованный медик. Другой брат, Иван, под фамилией Герасимов поступил на государственную службу, дослужился до чина надворного советника.
Алексей хорошо учился в академии, потом был рукоположен во диакона. Год этого события неизвестен, так же как неизвестно, прошел ли будущий архипастырь полный курс академии. Скорее всего, он занял отцовское место – в Москве в XVIII веке места священников и дьяконов в городских приходах обычно наследовались. Вскоре отец Алексей овдовел, в 1760 году постригся и вернулся в академию в качестве преподавателя. С 1760 по 1763 год он последовательно был учителем в классах инфимы, грамматики, пиитики, риторики. Таким образом, его карьера развивалась быстро – в духовных семинариях и академиях в системе киевской учености перевод преподавателя на более высокий класс означал рост «в чине» на одну ступень и существенное повышение оклада. Следующим после пиитики был класс философии, и в 1763 году отец Антоний стал преподавателем философии и префектом (вторым должностным лицом) в академии.
20 марта 1768 года он был назначен ректором и преподавателем класса богословия, а в апреле был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Заиконоспасского монастыря, в котором находилась академия.
В октябре 1770 года митрополит Московский Амвросий (Зертис-Каменский) рукоположил отца Антония во епископа Архангельского и Холмогорского. За два с небольшим года пребывания в Архангельске владыка Антоний запомнился, в первую очередь, обустройством духовной семинарии. 9 июля 1773 года он был переведен в намного более многолюдную Нижегородскую епархию, которая тогда включала и большую часть Чувашии, Мордовию. В первый же год его служения ему, так же как и архиепископу Вениамину в Казанской епархии, пришлось заниматься распространением грамот с разоблачением Пугачева. В Нижнем Новгороде он продолжал уделять большое внимание делам духовных учебных заведений, обустройством семинарии и открытием духовных училищ в Алатыре, Курмыше, Саранске, Лыскове.
Преосвященный Антоний часто выступал с проповедями, которые производили большое впечатление и считались образцовыми. Найденный владыкой Антонием еще в Архангельске Двинский летописец, являющийся ценным историческим источником по истории Северной России, был подготовлен им к печати и издан[1]. В 1780 годы в рамках масштабной административной реформы Нижегородский архиепископ участвовал в открытии не только Нижегородской губернии, но и Казанской и Симбирской. Его речи на всех торжественных открытиях были опубликованы в Санкт-Петербурге и использовались как учебные пособия по риторике. Императрица Екатерина II за участие в открытии наместничеств наградила владыку Антония панагией с бриллиантами, стоимостью в 15 тысяч рублей.
Вскоре после ухода на покой митрополита Вениамина, 25 апреля
Кафедральный протоиерей Григорий Хатунцевский в торжественной речи при прощании с владыкой Антонием, отъезжавшим в Казань, сказал: «Десять почти лет управлял ты нас мудрым твоим правлением, любил, как отец детей, хранил, как пастырь овец, учил, как нас-тавник, врученных себе, обязывал милостию, как прещедрый благодетель и общее наше бесценное сокровище. Тихость твоя отменная, смирение отличное, умеренность в житии беспримерная, великодушие, всякую тяжесть побеждающее, бодрость в делах неусыпная, служение Богу и Церкви всеискреннее, ревность к наукам всегдашняя, призрение к учащим и учащимся особливое, правда, достойных награждающая, милость, часто немощем снисходящая, прочия, наконец, бесчисленныя твои добродетели ясно докажут и всех убедят признаться, что достойно сана твоего было житие твое, и сан твой взаимно был достоин жития твоего святаго, чистаго, непорочнаго».
В Казани архиепископ Антоний (Зыбелин) пробыл три года, но ничем особенным себя не проявил, скорее всего, сам перевод его не обрадовал. Будучи человеком еще нестарым, он запросился на покой, и 5 марта 1785 года, в соответствии с его желанием, был назначен настоятелем знаменитого Макарьевского Желтоводского монастыря с пенсией в тысячу рублей, то есть в четыре раза меньше, чем пенсия, назначенная за три года до этого митрополиту Вениамину. Свою драгоценную панагию при уходе на покой он пожертвовал не Казанскому, а Нижегородскому кафедральному собору, в котором она хранилась до конфискации в 1921 году. Нижегородские архиереи надевали эту панагию в особо торжественных случаях.
На покое в монастыре владыка Антоний прожил довольно долго, скончался 27 сентября 1797 года и был похоронен вТроицкой церкви. Его отпевал Нижегородский архиепископ Павел (Пономарев). Оставшиеся 5 тысяч рублей владыка Антоний завещал братьям – профессору Семену Зыбелину и надворному советнику Ивану Герасимову.
1. Опыт трудов Вольного Российского собрания при Московском университете. – М., 1774. – Ч.1; Переиздан Н.И. Новиковым в 18-м томе Древней Российской Вивлиофики и в 1789 году.
Амвросий (Подобедов Андрей Иванович) Архиепископ Казанский и Симбирский с 27 марта 1785 года по 16 октября 1799 года.
Владыка Амвросий (Подобедов) был одним из самых известных деятелей церкви конца XVIII – начала XIX вв., его имя часто упоминается в исторической литературе. Он родился 30 ноября 1742 года в селе Стогове Переяславского уезда Владимирской губернии в семье дьячка. Село принадлежало Троице-Сергиевой лавре, а все дети духовенства обширных лаврских вотчин обязаны были обучаться в Троицкой семинарии, находившейся в Лавре. В 1757 году туда поступил и Андрей. Лаврская духовная школа, хотя и называлась семинарией, на самом деле была высшим учебным заведением, не уступавшим Киевской академии и значительно превосходившим Московскую славяно-греко-латинскую академию.
Андрей Подобедов успешно закончил полный курс богословия в 1764 году, он всегда был в числе лучших студентов. Ректорами во время его учебы были будущие митрополиты и влиятельные церковные деятели архимандриты Гавриил (Петров) и Платон (Левшин), их покровительство позже сыграло важную роль в карьере будущего архипастыря. Следующие четыре года Андрей Подобедов преподавал в Троицкой семинарии, причем последний год занимал очень ответственную должность библиотекаря. В 1768 году он постригся и сразу был переведен в Московскую славяно-греко-латинскую академию, в 1774 году стал ее ректором и архимандритом Заиконоспасского монастыря, в котором располагалась академия. В Московской академии архимандрит Амвросий составил «Руководство к чтению Священного Писания Ветхого и Нового Завета», которое в 1779 году было издано в Санкт-Петербурге, потом многократно переиздавалось, многие десятилетия служило учебным пособием в семинариях. Его покупали и многие миряне, так как это были первые квалифицированные комментарии к Священному Писанию на русском языке.
6 июня 1778 года указом императрицы Екатерины II архимандрит Амвросий был назначен епископом Севским и Брянским. Авторы жизнеописаний владыки считают, что этим он обязан московскому митрополиту Платону (Левшину). Дружба бывшего ученика и учителя сохранялась всю жизнь, они вели обширную переписку. Рукоположили отца Амвросия 5 июля в столичном Сергиевом монастыре. Во время этой поездки в Санкт-Петербург молодой архиерей познакомился с наследником престола Павлом и его женой Марией Федоровной, с которыми у него сложились очень хорошие отношения, они часто писали друг другу письма.
Вообще, владыка Амвросий запомнился современникам тем, что умел производить на всех, в том числе и на «высочайшие персоны», хорошее впечатление.
В Севской епархии[1] владыка Амвросий тоже проявил себя как архиерей, в первую очередь заботящийся о духовном образовании. Он открыл в Севске семинарию, а в Брянске – духовное училище. Его деятельность была замечена, и 25 апреля 1788 года он был переведен на Крутицкую кафедру. Крутицкая епархия тогда включала части Московской, Тульской и Калужской губерний, местом пребывания архиерея был подмосковный Крутицкий монастырь. Епископ Амвросий значительно улучшил положение дел в Крутицкой духовной семинарии, которая находилась в Москве, в Покровском монастыре, открыл два духовных училища.
Указом от 25 марта 1785 года владыка Амвросий получил назначение на Казанскую кафедру с возведением в сан архиепископа. В Казани он тоже запомнился в первую очередь заботой о духовном образовании. Архиепископ Амвросий был не только высокопрофессиональным педагогом, но и прирожденным ученым-богословом. Не случайно на парадном портрете он изображен с открытой книгой и на фоне книжной полки.
Прибытие архиепископа Амвросия в Казань совпало с важным изменением в системе преподавания духовных школ. В это время под руководством Екатерины готовился Устав народных училищ, введенный в действие в апреле 1786 года. Синод, стараясь угодить императрице, оказался впереди светских властей и 27 декабря 1785 года предписал ввести «способы обучения народных училищ» в духовных школах. Это означало необходимость преподавания немецкого и французского языков, истории, географии, расширение курса математики. И действительно, уже в 1786 году все эти предметы стали изучаться в Казанской семинарии. Но владыка Амвросий действовал не только приказами, он сам постоянно бывал в семинарии, лично знал и постоянно экзаменовал студентов богословского и философского классов. Уже в первые годы его управления епархией все здания после пожаров были восстановлены и значительно расширены. В 1789 завершилась перестройка корпуса, прилегавшего к Петропавловскому собору. На первом этаже разместились столовая, пекарня и кухня, на втором – большой и пышно оформленный зал для публичных собраний.
Количество воспитанников с трехсот пятидесяти выросло более чем до пятисот, и, что более важно, большое число учащихся достигало старших классов. Владыка старался рукополагать на хорошие места только «философов» и «богословов». В первый год пребывания его на кафедре результаты деятельности семинарии были мало видны. С 1 сентября 1785 по 1 сентября 1786 ни один семинарист не был рукоположен в священники, один «ритор» стал дьяконом, 5 человек, учащиеся классов от инфимы до пиитики, были назначены в пономари, семеро (от инфимы до риторики) – в дьячки. Через 10 лет картина была совсем иной. В 1795 году были выпущены 8 священников из класса богословия, 3 дьякона, тоже из богословия, 12 человек стали дьячками и 10 – пономарями. В 1799 году, когда семинария была уже академией, священниками стали уже 23 студента. Но для Казанской епархии, включавшей Казанскую и Симбирскую губернии, этого было мало, количество приходов составляло около 1100, и большинство священников, особенно в Симбирской губернии, продолжали рукополагать «из необучавшихся».
В 1795 году семинария торжественно праздновала десятилетний юбилей пребывания архиепископа Амвросия на Казанской кафедре. В соответствии с духом времени на торжественном собрании было произнесено множество панегирических стихов на разных языках, которые в том же году были опубликованы отдельной брошюрой, содержание которой ярко характеризует и уровень образованности, и эстетические пристрастия казанских семинаристов.
Открывалось празднование анонимной одой на русском языке из 16 строф, по 10 строчек в каждой. Самой панегиричной была четвертая строфа:
Амвросий Ангел, муз хранитель
С теченьем лет своих златых,
Амвросий сирых покровитель,
Утешитель в страданьях злых;
Блаженство паствы созидает,
Рекой щедроты изливает,
Покоит, нежит и живит;
Объемлет, зиждет, сохраняет
Питает, греет, просвещает,
И мир и тишину дарит.
В других строках той же оды юбиляра характеризовали в следующих выражениях: «Избранный Высшею судьбою», «Поборник веры и закона», «Чист в выборе, правдив в сужденье».
Далее следовали шесть эпиграмм на греческом языке, ода и 11 эпиграмм на латинском, сочиненные разными студентами классов философии и богословия. Далее следовали стихи на русском языке: пастораль «Разговор между пастухами Ендимоном и Аминтом и Музою» студента Ивана Слободского (Амвросий в ней сравнивается с Аполлоном, «ведомым девятью музами»), элегия «Сон» Никиты Пичуринского (впоследствии знаменитый ученый-китаевед Иакинф (Бичурин)), мадригал Василия Весновского (впоследствии профессор Московского университета, известный медик), сонет Михаила Байтеряковского, рондо Стефана Киселева, 10 эпиграмм, четыре из них написаны Стефаном Карсунским, впоследствии профессором математики, а две – Иваном Бельским, который вскоре был рукоположен в священники к Смоленско-Дмитриевской церкви Казани (в Ягодной слободе). В 1809 году он открыл первую в Казани общедоступную начальную школу, построил для нее двухэтажное каменное здание.
Завершалось празднование текстами на местных «инородческих» языках: тремя небольшими стихотворениями на чувашском, черемисском (марийском), мордовском языках и прозаической «Речью татарской». Авторы не названы, но это, очевидно, студенты семинарии, хорошо знающие местные языки. Автором чувашского стихотворения был тот же Никита Пичуринский (Иакинф Бичурин). В «Речи татарской» слово «владыка» наивно переводится арабским словом «муфтий», обозначающим высокопоставленного представителя мусульманского духовенства.
Владыка Амвросий уделял большое внимание и Казанской новокрещенской школе. При нем были заново выстроены все ее здания, повысился уровень обучения. Вместо дьячков и солдат детей обучали образованные священники и диаконы. Выпускники школы теперь становились не только причетниками, но и священниками, многие продолжали образование в семинарии.
Высокопреосвященнейший Амвросий, конечно, занимался не только учебными делами. В 1775-1780 гг. в России была проведена реформа местного управления. Вместо 15 губерний и 60 провинций были созданы 44 губернии, каждая из которых включала от 7 до 15 уездов. Территория Казанской епархии оказалась в составе Казанской, Симбирской, Оренбургской и Вятской губерний. Только при Амвросии, в 1790-1793 гг., церковно-административные границы были приведены в соответствие с гражданскими. Теперь Казанскую епархию составляли новые Казанская и Симбирская губернии.
Основным местом пребывания владыки Амвросия был загородный архиерейский дом на Кабане. В Кремле же все постройки архиерейского двора лежали в развалинах. Это доставляло большие неудобства архиерею, которому для служб в кафедральном соборе приходилось ездить 7 верст. Но еще более тяжелым такое положение было для духовенства – по каждому вопросу надо было посещать и архиерейский дом, и консисторию в Кремле. Владыка за счет «штатных сумм» перестроил здание консистории, от старого остался только фасад[2]. Но восстановить архиерейский дом ему не удалось, потому что в соответствии с указом Синода от 7 октября 1788 года, принятым именно в ходе рассмотрения прошения владыки Амвросия, «все по духовным местам оказывающиеся в строениях ветхости исправляемы были на отпущаемую по штатам сумму, отнюдь не требуя больше от казны»[3].
Владыка Амвросий часто и надолго покидал свою епархию. В 1795 году он был вызван для присутствия в Синоде, прибыл в столицу 30 декабря и пробыл там до апреля 1797 года. Здесь он участ-вовал в похоронах Екатерины II, умершей 6 ноября 1796 года, в коронации нового императора Павла и в странной церемонии перезахоронения императора Петра III из Александро-Невской лавры в Петропавловский собор. По желанию Павла это действие было оформлено как похороны, с соответствующими службами, речами и процессиями.
Уже вскоре после возвращения в Казань владыке Амвросию вновь пришлось заниматься строительными делами. В пожаре 30 августа 1796 года сильно пострадала духовная семинария. Благодаря дружбе с императором деньги были выделены быстро, и уже менее чем через год все здания были восстановлены.
В 1796-1797 гг., когда владыка Амвросий (Подобедов) был очередным членом Синода, разрабатывался проект реформы духовных учебных заведений. Именно владыка Амвросий и стал одним из основных его авторов. В его основе лежало стремление к стандартизации и унификации системы духовного образования. Предполагалось разделить Россию на четыре духовных учебных округа, центром каждого должна была стать академия. Киевская академия уже существовала. Новую Московскую академию было предложено создать путем слияния академии в Москве и Троицкой семинарии и разместить ее в Троице-Сергиевой лавре. Александро-Невская семинария в Санкт-Петербурге и Казанская семинария должны были быть преобразованы в академии. Воплощение предложений Синода в жизнь было задержано смертью императрицы Екатерины.
8 декабря 1797 года владыка Амвросий был снова вызван в столицу для присутствия в Синоде, а 18 декабря император Павел I подписал указ о преобразовании духовных школ: «Попечение о благоустройстве церкви и призрение к служащим ей почитая одной из главнейших обязанностей царствования … признали мы за благо на пользу оной следующие распоряжения: как просвещение и благонравие духовного чина способст-вуют просвещению и утверждению добрых нравов и в мирских, то и полагаем начальнейшею надобностью устроение в лучшем, по возможности, виде духовных училищ, и для сего повелеваем: сверх бывших доныне двух духовных академий в Москве и Киеве, учредить таковые же духовные академии в Санкт-Петербурге, при Александро-Невском монастыре, и в Казани, вместо находящихся там семинарий, снабдя их всем, званию сему соответствующим и для преподавания наук потребным».
Однако этот первый указ носил общий характер. Детальная картина предстала уже в следующем указе Павла от 11 января 1798 года, который касался преобразования Александро-Невской семинарии, но содержал текст разработанной в 1793-1795 гг. инструкции Синода, в которой устанавливался порядок преподавания во всех четырех академиях. Приводим ее с сокращениями:
«1. Для усовершенствования в науках присылать отныне понятнейших из семинарий учеников в показанные четыре академии (для обучения в Казанской академии предназначались ученики Астраханской, Тобольской, Нижегородской, Вятской, Тамбовской и Иркутской семинарий).
2. В академиях, кроме общих всем семинариям предметов, преподавать особые, а именно: полную систему философии и богословия, высшее красноречие, физику и языки: еврейский, греческий, немецкий и французский. Полные системы философии и богословия преподавать на языке латинском, оканчивать философскую в два года, а богословскую в три года…
3. В философском классе преподавать краткую историю философии, логику, метафизику, нравоучение, натуральную историю и физику, в богословском же – краткую церковную историю, с показанием главных эпох, герменевтику, систему догматико-полемической и нравственной богословии и пасхалию; сверх того читать Священное Писание, с объяснением труднейших мест, да книги: Кормчую и «О должностях приходского священника»; толковать публично по воскресным дням пред литургией Апостольские послания по правилам герменевтики, с присоединением нравоучений…
4. В классе высшего красноречия (в коем должны обучаться студенты философии и богословия в особые часы), читать учителю лучших авторов на латинском и русском языках речи, делая оным резолюции логические и риторические, и по тем резолюциям заставлять студентов сочинять имитации…
5. Языкам еврейскому, а наипаче греческому, яко нужным для уразумения Св. Писания, обучаться всем, …немецкому же и французскому – по склонности ученика, …чтобы по крайней мере одному из сих всякий студент обучался непременно».
Казалось бы, владыка Амвросий должен был срочно выезжать в Казань и открывать академию. Но император удерживал архиепископа в столице. Только в мае 1798 года владыка Амвросий отправился в Казань в свите Павла I, который вместе с великим князем Александром Павловичем (будущим императором Александром I) путешествовал по Волге. 25 мая они прибыли в Свияжск и на катере отправились в Казань. Павел обратил внимание на красивый вид, открывающийся с Волги на Макарьевскую пустынь. Владыка объяснил, что этот монастырь закрыт при введении штатов в 1764 году. В тот же день Павел подписал указ об открытии Макарьевской пустыни, монастырю были возвращены и некоторые, правда, незначительные, угодья. В Казани Павел мало занимался церковными делами – он приехал для смотра войск. Только в последний день, 30 мая, в присутствии императора был торжественно заложен новый собор Богородицкого монастыря (тот самый, который был снесен в советское время).
Император отправился дальше, а владыка Амвросий остался в Казани и занялся преобразованием семинарии в академию. В указах Павла о преобразовании духовных школ множество важных вопросов не только не было решено, но даже и не ставилось.
Не были утверждены новые учебные программы и планы. В результате сама система обучения осталась прежней с теми же классами, от русского класса и инфимы до богословия, и сроки обучения остались теми же. Правда, кроме предметов, совпадающих с названием классов, были добавлены новые, «экстраординарные», назначены соответствующие преподаватели, выделены денежные средства. Но при этом гражданские и духовные власти не решили еще ряд проблем, из-за которых новая академия не могла стать полноценным высшим учебным заведением.
Во-первых, в большинстве семинарий, из которых предполагалось направлять лучших учеников в Казанскую академию, уже существовали классы философии и богословия, а выпускники богословия уже имели право преподавать в семинариях. Чему же, собственно, должны были учиться в Казанской академии присланные ученики, если в ней был тот же высший класс богословия, что и в их семинариях?
Во-вторых, академия должна была стать центром учебного округа, но при этом осталась в ведении казанского архиерея, который решал все финансовые, административные, кадровые вопросы. Власть казанского архиерея, естественно, не распространялась на другие епархии и духовные семинарии, он не мог влиять на комплектование академии учащимися из других епархий.
Наконец, учредителям академии не пришла в голову очень простая мысль о том, что обширная Казанская епархия, включавшая в то время Казанскую и Симбирскую губернии, при наличии академии нуждается и в семинарии, в которой должны обучаться дети духовенства, не претендующие на высшее образование. В результате с новой академии не была снята прежняя задача – образование всех мальчиков из духовного сословия.
В результате Казанская академия представляла собой не вуз, а соединение начального и среднего учебных заведений с претензией и на высшее.
При этом претензии на что-то высшее начинались уже в младших классах – к традиционной семинарской «учености» добавились множество новых предметов, без изменения программ по старым.
Все это создавало множество проблем. Вероятно, они были бы так или иначе решены, если бы архиепископ Амвросий остался во главе епархии и академии. Но 16 октября 1799 года Амвросий был назначен архиепископом Санкт-Петербургским, Эстляндским и Финляндским, викарием Новгородской епархии. Представляется, что именно этот перевод не позволил создать в Казани первый полноценный вуз – преемники владыки Амвросия по Казанской кафедре не обладали такими педагогическими и административными талантами. Зато повезло столичной духовной школе, которая тоже в это время преобразовывалась из семинарии в академию.
Амвросий фактически сразу же стал правящим архиереем столичной епархии, сменив митрополита Гавриила (Петрова), своего бывшего учителя в Троицкой семинарии. Владыка Гавриил был уволен Павлом на покой за отказ принять в качестве награды крест католического Мальтийского ордена, магистром которого в это время был сам российский император.
Формально первенство владыки Амвросия среди российских архиереев было закреплено в 1800 году, когда он указом императора Павла был возведен в сан митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского. То, что Амвросий не успел сделать в Казани, он продолжил в Санкт-Петербурге. Александро-Невская семинария была благополучно преобразована в духовную академию, ничем не уступавшую Киевской и Московской. В столице митрополит Амвросий прославился как проповедник, в его выступлениях архиепископ Филарет (Гумилевский) отмечал, в первую очередь, «силу мысли» и «чистоту русского языка». Особенно большой отклик имели патриотические проповеди во время Отечественной войны.
При этом митрополит Амвросий, возглавляя столичную епархию и час-то встречаясь с императором Александром I, не входил в узкий круг его приближенных и не оказывал большого влияния на церковную политику императора. Не сложились у него отношения и с прокурором Синода, а позже министром духовных дел и народного просвещения князем Александром Николаевичем Голицыным. Деятельность Библейского общества, развернувшаяся после 1815 года, распространение идей внеконфессионального христианства, духовная всеядность Александра и Голицына были чужды владыке Амвросию.
26 марта 1818 года владыка Амвросий «по прошению» был освобожден от управления столичной епархией, оставив за собой только Новгородскую. Поводом послужило недовольство императора тем, что Амвросий во время служб использовал облачение, опушенное горностаем, снятым с покрова гробницы великой княгини.
18 мая в Знаменском соборе Новгорода на голову владыки Амвросия пролилось масло из лампады перед образом Божией Матери, что владыка счел за предзнаменование. В этот же день он плохо себя почувствовал. 21 мая 1818 года владыка Амвросий скончался. Он был похоронен в приделе Иоанна Предтечи знаменитого Новгородского Софийского собора.
1. Севская епархия включала Орловскую губернию, административным центром губернии с 1780 года стал Орел, но архиерейская кафедра и семинария еще долго, до начала XIX века находилась в Севске.
2. Это здание сохранилось, оно стоит напротив Благовещенского собора, выходит фасадом на центральный кремлевский сквер.
3. Странник. – СПб., 1788. – Т. 2. – С. 166.