В День добровольца мы хотим особо поблагодарить людей, которые которые посвятили свою жизнь служению Отечеству и оказанию помощи ближним.
Некоторые наши соотечественники с самого начала специальной военной операции, рискуя жизнью и здоровьем, стали выезжать в зону боевых действий, чтобы поддержать бойцов и мирных жителей.
Прихожанка храма преподобного Серафима Саровского города Казани, активная участница гуманитарной миссии Казанской епархии Мария Ефремова совершила уже 46 добровольческих поездок.
Корреспондент информационного агентства «Татар-информ» Елена Фенина поговорила с Марией о том, что значит — жить в постоянном ритме «сбор–дорога–фронт–возвращение» на протяжении почти четырёх лет.
«Что изменилось во мне за три года? Я стала жестче»
Уже 45 поездок в зону СВО с гуманитарной миссией совершила волонтер из Казани Мария Ефремова. Помощь бойцам она собирает вместе с приходом храма Серафима Саровского в Казани по благословению митрополита Казанского и Татарстанского Кирилла. Владыка оказывает большую поддержку Марии и в целом гуманитарным движениям Татарстана.
Едва ли не с самого начала СВО она возит гуманитарную помощь, параллельно успевает заниматься фотографией и организовывать выставки своих работ — привезенные ею с фронта снимки трогают до глубины души. Своим стальным характером, как говорит сама Мария, она обязана деду — участнику Великой Отечественной войны, полковнику пограничных войск ФСБ.
В 2023 году ее объявили «Волонтером года», сегодня она продолжает ездить на фронт и помогать различным подразделениям: две недели в поездке — две недели дома, собирает новый груз.
Нам удалось вновь встретиться Марией и поговорить о том, как изменилась ее жизнь и отношение к происходящему за годы спецоперации, о том, как ВСУ охотятся за гуманитарщиками, о страхе и вере в Бога.
«Я стала жестче», — отвечает Мария на вопрос о том, что изменилось в ней за эти 45 поездок.
Энтузиазм и патриотизм по-прежнему движут ею, как и другими волонтерами. Они подбираются близко к тем местам, где идут боевые действия, рядом то и дело раздаются взрывы, но, по собственному признанию волонтера, ни она, ни ее товарищи по благородной миссии и не думают сдаваться и останавливать свою работу, ведь от их работы зависят жизни защитников Отечества.
«Первое время была полная уверенность, что все это продлится несколько месяцев. Мыслей о том, что это настолько растянется, наверное, не было ни у кого. Несмотря на это, те гуманитарщики, кто начал работать в 2022-м, так и продолжают работать. Никто не опускает руки — мы знаем, что продолжаем быть нужными бойцам на передовой», — рассказывает волонтер.
По словам Марии, новых страхов за эти три года у нее не появилось, есть ощущение, что она перестала бояться смотреть в глаза смерти. Как подтверждение этим словам, заметно изменилась география ее поездок: если первые полтора года она ездила только в одно подразделение, которое находится в ЛНР, то до последнего времени доезжала практически до Кинбурнской косы — сейчас там стало слишком опасно для гражданских.
«Стала меняться обстановка. Вначале не было такого количества дронов, артобстрелы, которые были раньше, сейчас случаются значительно меньше. Дроны намного опаснее — их можно просто не увидеть и не услышать до последнего. Даже дрон-детекторы порой не помогают. Но если детектор, например, и сработал: стоишь ты на открытой местности, и он тебе сообщает, что летит дрон, — и что ты сделаешь? У тебя все равно мало шансов спастись», — объясняет она.
«Нас сдали местные “ждуны” — они передали координаты места, где стояла моя машина»
Мария рассказала, как в одну из последних поездок столкнулась с дроном «Баба-яга».
«Наверное, это самая страшная штука из того, что летает там. Она не летает далеко, но мы как раз и бываем в тех местах, куда она добирается. И вот мы с волонтером из Ижевска довезли груз в Херсонскую область и остались ночевать в населенном пункте, расположенном вблизи линии фронта. Как потом выяснилось, нас сдали местные “ждуны”. Они передали координаты места, где стояла моя машина. За несколько часов до атаки дрона я переставила ее в гараж, поскольку там освободилось место, — Бог уберег, не иначе», — рассказывает Мария.
Волонтеры тогда ночевали в частном доме, на всякий случай решили завесить окно одеялом.
«Я сидела у окна и вдруг услышала стрельбу. На одной улице с нами жили штурмовики — они начали стрелять по дрону. А у нас даже дрон-детектор не сработал. Вдруг раздался взрыв, и в доме выбило все стекла. Одеяло, которое висело на окне, спасло меня от осколков. Рядом на стене висел газовый котел — его сразу же снесло», — вспоминает она.
Волонтеров предупредили, что, вероятнее всего, вскоре после первого будет новый удар и им лучше покинуть этот дом.
«Мы взяли с собой все самое необходимое и побежали. Слава Богу, нас не побоялись приютить штурмовики, потому что за нами могла быть слежка. Только мы добежали, и снова услышали этот страшный звук — летела “Баба-яга”. Оказалось, их было сразу три. Это было очень страшно, потому что прятаться было практически некуда. Мы залезли в какой-то гараж. Я молилась, чтобы Господь уберег мою машину. Военные смеялись надо мной, потому что я думала не о том, что сейчас могу погибнуть, а о том, что моя машина пострадает. Говорили: “Вот ненормальная”», — смеется Мария, вспоминая об этом.
Тогда дроны закидали дом, где должны были ночевать волонтеры, взрывными устройствами.
«Это были снаряды с мелкими поражающими элементами. Дом весь посекло ими, стекла выбило. Утром я первым делом побежала в гараж проверить машину. Там тоже выбило стекла, но моя машина уцелела, лишь аккурат над бензобаком появилось отверстие — опять-таки, повезло. Местные жители были в ужасе от этого происшествия. В нашем храме все молятся за меня, и я точно знаю, именно их молитвы мне помогают. По-другому быть не может — то, что я выжила, и то, что моя машина уцелела, — это настоящее чудо», — рассказала она.
Назавтра, даже несмотря на то что за волонтерами велась охота, Мария поехала дальше — ей предстояло доставить груз еще в одно подразделение. Следующую ночь она ночевала уже в блиндаже, что, по ее словам, гораздо безопаснее, чем останавливаться в каком-либо доме.
«Волонтеры пробираются туда, куда не доберется ни одна доставка, мы — суперкурьеры»
«Нас часто спрашивают: “Зачем вы туда ездите?” Потому что ребята из курируемых нами подразделений не могут сами выехать, им это запрещено, и они не могут закупиться чем-то необходимым, как, например, бойцы из подразделений, которые дислоцируются рядом с городами. Только мы можем до них доехать, часто говорят — волонтеры пробираются туда, куда не доберется ни одна доставка. Мы — суперкурьеры», — смеется Мария Ефремова.
Министерство обороны РФ, конечно же, обеспечивает наших военных всем необходимым, но длина линии фронта не позволяет оперативно довезти до бойцов все необходимое — то, что в силу ведения боевых действий было утрачено, а волонтеры могут доехать куда угодно, отмечает Мария. Часто приходится доставлять очень дорогую технику, которую она никому не доверяет — всегда передает лично в руки бойцам.
«Бывало, когда техника не доезжала до адресата, и не потому, что в пути ее кто-то прикарманил, а просто что-то пошло не так. Это происходит довольно часто, поэтому мы сами едем туда, куда нужно доставить груз. Военные очень переживают за нас и лишний раз стараются не подвергать риску, но, как я всегда говорю, рискуем мы, уже выезжая на трассу: это ведь необязательно обстрел, может быть и обычное ДТП», — рассказывает волонтер.
Настрой бойцов на передовой — боевой, говорит Мария, сдаваться или отступать никто и не думает. Главное, говорят, — достигнуть целей спецоперации, о которых неоднократно говорил наш Верховный главнокомандующий.
«Они держатся — все понимают, что иного выхода у нас нет. И военные держатся, и гуманитарщики — ни шагу назад! Мы помним, что являемся потомками героев Великой Отечественной войны. На этом и держимся», — рассуждает она.
Нередко бойцы сами помогают Марии, а не только она им. Она рассказала про боевое подразделение «Алания» из Северной Осетии. Познакомилась с ними Мария благодаря другу, который подписал контракт.
«Это уникальные люди! Их командир Скиф — потрясающий человек, в отряде у него всегда порядок. Он не боится выезжать на первую линию, чтобы быть со своими бойцами. Это добровольческое подразделение, которое помогает Министерству обороны РФ. Они находятся на самообеспечении, помогает им вся Осетия», — объясняет волонтер.
Дважды они помогли Марии довезти гуманитарный груз — оба раза сопровождали ее от Запорожья до Херсонской области, а это порядка 200 километров. Учитывая, что путь лежал вдоль линии фронта, поступок сродни героизму.
«Важно доносить до людей, что мы не должны расслабляться, не должны переставать помогать»
Больше всего Мария переживает о том, что до сих пор некоторые жители нашей большой страны не осознали, что происходит, и не подключились к помощи фронту.
«Важно доносить до людей, что мы не должны расслабляться, не должны переставать помогать. Когда начались разговоры о том, что Трамп остановит войну, люди расслабились и стали меньше помогать. Но боевые действия как шли, так и идут, поэтому темп мы не должны сбавлять. Обществу нужно мобилизоваться — идут наступательные бои по всему фронту», — констатирует волонтер.
По словам Марии, бывает и так, что те, кто хочет помочь, не понимают, какая именно гуманитарка нужна фронту.
«В первую очередь помощь должна быть адресной, по запросу подразделений. Некоторые организации продолжают собирать наугад, и бойцы потом не знают, куда это все пристроить. Часто случается так, что дроны попадают в блиндажи, у бойцов сгорает буквально всё — техника, экипировка, провизия. Поэтому всё, что привозят волонтеры, — это расходный материал, а значит, у нас всё должно быть налажено, словно конвейер: отправили — и снова собираем все заново», — говорит она.
Как о примере правильной помощи Мария рассказала о центре поддержки «Дулкын» — некоторое время назад волонтеры начали шить там спальные мешки.
«Шить самим намного дешевле, чем закупать. Так, один спальный мешок обходятся примерно в тысячу рублей по себестоимости, а в магазине он стоит в пять раз дороже. Волонтеры бесплатно шьют их и вкладывают душу — они вшивают в изголовье подушку и отдельно шьют специальный вкладыш, чтобы бойцы могли прямо в обуви спать в нем, — вкладыш постирать проще, чем весь спальник. Вот такие изобретательные», — говорит она.
Там же, в «Дулкыне», делают носилки-волокуши, которые постоянно пользуются спросом: их используют не только для эвакуации раненых, но и для переноски грузов, добавила Мария.
«Носки тоже нужны постоянно, но надо следить за качеством. Если штурмовику их хватит на один день — это деньги на ветер. Я считаю, что лучше привезти меньше, но качественнее. Или влажные салфетки — иногда присылают такие крошечные, что ими просто неудобно пользоваться. Лучше бы прислали влажные полотенца, чтобы можно было тело протереть, освежиться. Выбирайте всё, как для себя», — советует Мария.
Прежде чем начать собирать гуманитарку, она рекомендует пообщаться с опытными волонтерами — посоветоваться, что и в каком количестве покупать.
«Бывало, что присылали полупустые газовые баллоны — не хватало даже, чтобы вскипятить ведро воды. На фронте такая халатность может стоить жизни», — считает Мария.
На тот момент, когда мы беседовали, Мария только недавно вернулась с фронта и снова готовилась к новой поездке. А сейчас, когда материал о ней вышел в свет, она находится в 46-й поездке с гуманитарной миссией.
«Это стало моим образом жизни, это что-то само собой разумеющееся. Я должна это делать, и всё, я считаю, что обязана это делать. Если у меня получается, если Господь дал мне этот талант, то зарывать его в землю, не пользоваться им — большой грех. Многие говорят, что я похожа на своего деда — он был ветераном Великой Отечественной войны, пограничником, боролся с бандеровцами. Он до последнего дня своей жизни был очень активным. Слава Богу, пока у меня всё получается. Да, я очень устала, но я не опускаю рук», — говорит Мария.
