«Веселитесь, праведные! Небеса, радуйтесь! Играйте, горы!» Так в одной рождественской церковном песнопении прославляется праздник прихода в мир Христа.
Что-то детское в этом есть и трогательное: и «небушко» радуется, и даже горы — мрачноватые и неповоротливые горы — и те играть начинают. Древний автор песнопения как бы говорит нам: весь мир нынче празднуется, всё творение ликует, чудо из чудес!
К пропасти между Богом и человеком мы, вот уже две тысячи лет празднующие Его рождение, как-то попривыкли. А между тем и вообразить такое сложно. Особенно людям других религий, верящих в безначального Бога, сотворившего всё. Попробуйте, спросите у них: «Что вы скажете по поводу того, что Бог вочеловечился?» «Ах какое кощунство, разве можно такое говорить!» — возмущённо ответят они вам. И правы будут — это ведь просто невообразимо.
Архимандрит Савва (Мажуко) придумал интересную аналогию касательно Боговоплощения — чтобы смахнуть с этого события пыль привычности и заезженности. Привыкли мы, что наш Бог однажды стал Человеком — и вот уже как-то не удивляемся этому. А ведь надо! Отец Савва предлагает вспомнить сагу «Властелин колец». Творец этого знаменитого произведения — писатель Толкин. Он придумал волшебную страну, населённую отважными хоббитами и разными другими существами, и даже верховное божество там есть. Наверняка в процессе написания книги сюжет много раз менялся, и ожившие в сознании автора герои вдруг вели себя самовольно, не так, как Толкин планировал вначале (так всегда бывает у писателей). Но не это главное…
Представьте теперь, что Толкин вдруг по каким-то причинам сам решает стать одним из обитателей своей страны, живущей по им же придуманным законам? Внедриться в сказку, оказаться внутри неё? Невообразимо. Немыслимо. Так не бывает! Это же просто несопоставимо!
Но вернёмся к Рождеству. Безначальный Бог, никем не сотворённый, создаёт Землю. Животных, растения, моря и реки, атмосферу и галактики, звёзды и песок. Создаёт ангелов. Создаёт людей. И дарит людям и ангелам свободную волю.
А потом, когда люди своей свободной волей выбирают вечное отлучение от Бога, выбирают боль и смерть… Да, верно. Творец соединяется с творением. Происходит нечто совершенно неслыханное, когда абсолютно иной, существовавший всегда, несотворённый Господь надевает на себя одежды Своего же творения, да и ещё и падшего — умаляется настолько, что соглашается стать жителем заплаканной планеты Земля, которому будут свойственны боль, голод, и даже отчаяние и тоска, и — апофеоз человеческой падшести — смерть.
Да, Христос рождается. Мы сегодня будем торжествовать и радоваться — потому что Бог спускается на землю, чтобы спасти нас (ведь Он умер на кресте, но через три дня — воскрес). Будем петь ликующие песнопения, глядеть на сказочный вертеп, на звёзды в небе и икону Рождества — такую уютную и детскую. Но давайте вспомним и о том, на что ради нас пошёл Бог.
Вспомним всю земную жизнь Его, а особенно — конец её. Вспомним однозначное молчание неба над Гефсиманским садом. Вспомним свист от ударов плётками-скорпионами. Вспомним кулаки римской солдатни. Вспомним струсившего друга по имени Пётр. Вспомним залитый кровью крест. Глаза матери вспомним.
Это вот сюда пришёл Бог. Для этого воплотился, для этого родился.
А как Он так? Мы растеряны, нам страшно и непонятно. Неужели… Да. Из-за любви. Ко мне, и к тебе. И ко всем — бывшим, существующим, и будущим. «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную».
Глядя на Богомладенца, пока ещё мирно спящего в кормушке для скота, постараемся хоть чуть-чуть приблизиться к осознанию — перед нами Творец неба и земли, всегда существовавший, несотворённый Бог. Любовь привела Его к нам.
Не просто одно из имён Господа, а главное определение Его — Любовь. Бог есть Любовь. И если мы дерзаем называть себя христианами, то всю свою жизнь мы должны мерить единственным вопросом: а есть ли в нас Любовь?
Будем думать над этим, будем трудиться, будем понуждать себя к любви, будем молиться о ней — и тогда потихоньку мы всё больше и больше будем становиться похожими на своего вечного Бога, родившегося однажды на земле.
