Я предложил батюшке послужить на отдание Пасхи две Литургии — раннюю и позднюю. «Зачем?» — спросил он. «Ну, кому-то на работу к восьми, как они успеют на службу?» — пояснил я. «Ты выгляни, посмотри, сколько людей пришло», — ответил батюшка.
Была вечерняя служба накануне отдания. С трисвечником, христосованиями, стихирами Пасхи, обхождением вокруг престола с кадилом — всё напоминало Светлую седмицу и эти радостные сорок дней, и в то же время светилось прощальным светом.
Всё вроде было. А людей почти не было.
И проблема здесь глубже, чем просто непонимание праздника, нежелания «прийти в храм». Мы пока только движемся к истинному осознанию своей церковности, ещё потихоньку растём до настоящей жизни во Христе. И состояние нынешней воцерковлённости таково, что внутри нас существует глубокая пропасть между Церковью и повседневным бытием.
Доказательством этому служит как раз факт, что современный христианин не принимает вот эту всегдашнюю отнесённость всего своего существования к горнему, к небесному. Да, мы научились ходить в храм на большие праздники, некоторые даже ходят в церковь каждое воскресенье, и чувствуют в этом потребность, чувствуют радость… Но церковный календарь пока безнадёжно оторван от нашего привычного распорядка жизни.
Что-то местами начинает пробиваться Великим постом — мы вдумываемся в смысл подготовительных воскресений, первую неделю каемся вместе с владыкой Андреем Критским, потом празднуем Крестопоклонную, на Страстной проживаем последние дни Христа перед прославлением… Но вот наступает Пасха — и на десять месяцев мы вновь вырываемся из этого круга церковного восприятия времени, из отнесённости каждой недели, каждого дня, каждого часа — к вышнему, к вечному.
Вновь мы будем совершать набеги на храм пару раз в месяц, а всё остальное время жить своей, обособленной жизнью. Между тем, христианское счастье в том и состоит, что сотворил для нас Господь царство, то есть некое государство, некую страну, в которой можно жить и радоваться, и дышать полной грудью, и общаться с любимым Богом.
Митрополит Вениамин (Федченков) называл эту страну Царством Святой Троицы. И необычность её в том, что на самом деле никуда не надо уезжать, чтобы попасть в это государство — билеты на самолёт не продаются, и лоцман долго будет в растерянности перебирать карты, если вы попросите его сопроводить вас туда.
Страна эта вокруг нас, и каждый, в сущности, ступает по её земле и дышит её воздухом. Но чтобы по-настоящему оказаться в Царстве, нужно нечто особенное.
Когда любишь кого-то, вся жизнь озаряется светом и радостью, смыслом общения с любимым. Но прохожие будут проходить мимо, глядеть пустыми глазами на вашего возлюбленного, и никакого желания поговорить с ним у них возникать не будет.
Вроде бы один и тот же человек, но для вас — радость, свет, наполненность каждого дня. А для сотен других — просто незнакомец.
Так и с Царством. Для миллионов людей это просто небо, просто деревья, просто солнце, просто Христос из учебника по религиоведению, просто симпатичный храм на пригорке, просто колокольный звон, просто Пасха с её куличами и яйцами. А для нас — вечный Бог и Его творения, Его дом, Его время… Для нас — центр жизни, смысл существования.
Отец Иоанн Кронштадтский целовал цветочки и говорил: «Целую руку, вас создавшую». Во всём нас окружающем мы можем искать и находить Бога, Его премудрый замысел, Его слова «хорошо весьма». Во всём мы можем видеть Царство, которое уже сейчас невидимо находится вокруг нас.
Но эпицентр, средоточие этого таинственного Государства — наши храмы, и службы, совершаемые в них. Вот где прорыв в горняя, путешествие на Небо, трапеза у Христа за столом. Даже святые, у которых, по слову Евангелия, Царство было внутри них самих, в сердцах — даже эти святые не могли жить без храмов, приходили на службы, дышали на них воздухом Небесного Иерусалима, незримо соединялись друг с другом и с небожителями, видели порой воочию ангелов, во множестве сходящихся на службе, и Христа, возглавляющего её.
Время тоже может быть воспринимаемо двояко. Или как песок, утекающий сквозь пальцы, как Год собаки или Российского театра, как вереница будней и выходных… Или как наполненность каждой минуты общением с Богом, памятью о Его царстве.
И тогда, погрузившись в церковное инобытие, мы уже не пропустим вечернюю службу накануне отдания Пасхи. Мы будем ждать этой службы, чтобы ещё раз пережить радость благовестия: «Христос воскрес!».
Мы не сможем не прийти — ведь эта служба венчает сорок дней нашего пребывания с воскресшим Спасителем, а потом будет новый отрезок преображённого времени — от Вознесения до Пятидесятницы, и эти десять дней мы тоже будем переживать духовно, а не просто «мотать срок» жизни, которой всего-то семьдесят лет отмерено (ну, от силы — восемьдесят).
В общем-то, глубока вера христианская, глубока и радостна. Желаем всем стремиться к глубине, желаем любить богослужение, находить в нём веяние тихого ветра из страны под названием Царство Святой Троицы, чувствовать наполненность каждой минуты в жизни важным и великим, видеть в каждом встречном — Христа. Собственно, к этому мы и призваны, так что иных вариантов нет: назвались христианами — надо полезать в храм.
Источник: У стен Церкви
