5 сентября 2015 года — День города Москвы
«Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось...» — ещё в начале XIX века восклицал великий Пушкин. Эту высокую поэзию на бетонной стене выхватываю я любопытным взглядом из многоликого столичного пейзажа в самые первые минуты на московской земле. Вот она — красавица Москва! Всегда необычна и нова.
За свою немалую жизнь я имела опыт знакомства с этим непостижимым городом. Не скажу, что слишком удачный. В начале 80-х — проездом, всего несколько часов, в какой-то спешной экскурсии по нескольким знаковым точкам. Что-то зацепило надолго, иное пролетело как сон. А в голодные 90-е город запомнился бесконечными очередями в магазинах. Увы, нам, провинциалам, нужно было буквально всё — от конфет до обоев. На другое, нематериальное (что, по большому счёту, гораздо ценнее), ни времени, ни сил не хватило.
И вот ещё одна поездка. Денег в кошельке не ахти — на билеты в поезд, метро и автобус, гостинца тётушке, живущей в Подмосковье, чуть-чуть поесть и, судя по столичным ценам, разве что на самые дешёвые сувениры. Да и пусть с ними, деньгами, — с небольшой дорожной сумкой я впервые еду посмотреть Москву, погулять по её улицам, подышать воздухом города, который называют «третьим Римом». И это здорово!
Третьяковка
Нет, я знала, что знаменитая картинная галерея захватит меня в свой сладкий плен. Со мной всегда память о Петербургском музее изобразительных искусств и ощущении первооткрывателя вселенной под названием талант русского живописца. И всё же невозможно предугадать и, тем более, передать всей полноты чувств, нахлынувших в тихих залах Третьяковки. Нам повезло: Москва праздновала День России, горожане и гости столицы развлекались на многочисленных площадках и в парках. Никто не толпился возле полотен, не мешал единению мастера и его поклонника. Тропинин и Рокотов, Айвазовский и Врубель, Брюллов и Федотов. Знакомые до боли сюжеты из школьных учебников. Вот известнейшие портреты Пушкина и Толстого, Жуковского и Лермонтова. Вот «Дети, бегущие от грозы», тихо-печальная «Алёнушка», пронзительная «Тройка» и таинственная «Незнакомка». И вдруг в распахнутые двери очередного зала пристальным небесным оком на меня взглянуло полотно Иванова. Позы застигнутых врасплох людей, резкий поворот головы, лица искажены недоверием, в глазах — страх и изумление.
А вдали, на туманном небесно-земном просторе, — одинокая фигура медленно приближающегося Бога. Осторожно-пытливый и грустный взгляд, словно не только люди, но и Он не знает, что Его ждёт, как Его встретят на земле.
Сотни раз я видела этот библейский сюжет на репродукциях. Но сегодня. Если я скажу, что почувствовала себя в гуще толпы пригнувшихся людей, — это будет только половина правды: Он смотрел на меня — изучающе, с неизбывной печалью, всё зная наперёд и всё-таки спрашивая: «А что ты? Примешь ли ты Меня в своё сердце?» Теперь я знаю, что Третьяковка — это в первую очередь огромное по своей величине и по силе воздействия полотно русского художника Иванова «Явление Христа народу». И это со мной навсегда. А в те долгие минуты я стояла поражённая молнией, и слёзы ручьями текли по щекам.
А потом. Потом был зал древнерусской живописи с иконами XIII-XVII веков, фрагментами иконостасов и Царских врат древнего Новгорода и Пскова, Владимира и Суздаля, Ростова и Ярославля и с незакатным солнцем «Троицы» Андрея Рублёва. Можно тысячу раз твердить слово «шедевр», не получая отзвуков в душе. А можно всего однажды побывать в Москве и каждой капелькой крови, всеми жилками нервов постичь этот космос — мягкое, мерцающее золото красок, кротость поз, покой и всепоглощающую тишину, мир и согласие православной веры.
Первый день и первые откровения. Москва. Духовная сокровищница, мать русских городов и русской культуры.
Храмы Московского Кремля
Мы на Соборной площади. Спасская башня с главными часами страны — курантами, знаменитые Царь— пушка и Царь-колокол, длинные очереди в храмы, на выставки. Ухо постоянно улавливает незнакомую речь. Ясно: Кремль — самое популярное место паломничества иностранных туристов. Шутим между собой: «Кажется, из русских мы здесь одни».
Дня мало, чтобы погрузиться в атмосферу древней Москвы. Архангельский собор начала XVI века. На протяжении нескольких веков он служил усыпальницей великих князей и русских царей. Здесь покоятся святые мощи князя Михаила Черниговского, погибшего в Орде за христианскую веру, преподобной Ефросиньи, в миру княгини Евдокии,и невинно убиенного благоверного царевича Дмитрия — младшего сына Ивана Грозного. Последнее пристанище в прекрасном храме обрели великие князья Иван Калита, Дмитрий Донской и Иван III, Василий Шуйский, умерший в польском плену, основатель династии Романовых царь Михаил Фёдорович, Василий Тёмный и Алексей Тишайший, сам Иван Г розный и Федор Алексеевич, состоявший в родстве с владельцем алексеевских земель России графом Апраксиным, — более 50 захоронений, каждое из которых — большая и драматичная часть истории Русской земли.
Благовещенский собор конца XV века поразил огромным, почти в сто икон, шестиярусным иконостасом — одним из древнейших, сохранившихся до наших дней. Существует гипотеза, что в написании этих икон участвовали Феофан Грек и Андрей Рублёв. А в центре этого чуда — резные серебряные, с позолотой Царские врата. На протяжении столетий для собора, созданного псковскими мастерами, специально писались иконы, создавались богослужебные предметы, литургическая утварь. Ведь всё это время он служил домовым храмом великих князей московских и русских царей, здесь проводились церемонии семейного характера.
Главный храм Российского государства — Успенский собор, возведённый в 1470-х годах. Здесь венчались на царство и короновались все российские государи, по исполнении 10 лет объявлялся наследник престола. В этих стенах обвенчались Василий III с Еленой Глинской, Иван Грозный с Анастасией Романовой. Царь Алексей Михайлович крестил своих детей, Екатерина II приняла православие и обручилась с будущим государем Петром III. А в 1812 году в намоленных стенах император Александр I, приложившись к мощам святителей, дал обет отразить Наполеона. Здесь же избирали и поставляли на престол глав Русской Церкви. Напротив иконостаса, справа, сохранилось Царское моленное место, или Мономахов трон, устроенный для первого русского царя Ивана Грозного в середине XVI века. У противоположной стены — Царицыно моленное место, где государыни молились о рождении наследников. И одновременно с постройкой собора в центре было поставлено Патриаршее моленное место — шатровое каменное сооружение с посохом митрополита Петра.
Именно с него, основателя собора, в храме начались захоронения русских митрополитов и патриархов. Среди главных святынь — раки с мощами митрополитов Петра, Ионы, Филиппа, патриарха Гермогена. Для хранения священных реликвий в начале XVII века русским мастером Дмитрием Сверчковым был выполнен красивейший шатёр, повторяющий образ кувуклии над Гробом Господним в Иерусалиме.
От красоты росписей, гигантских столпов, от ликов, обращённых внутрь тебя, захватывает дух. Кажется, невозможно вместить большее. Но за стенами Кремля, на Красной площади, манит маковками куполов собор Василия Блаженного — яркий, праздничный, как шкатулка из уральских самоцветов. Двухуровневый, квадратный, состоящий из многих маленьких храмов-комнат, с иконостасами и древними подсвечниками, фрагментами старой кладки, узкими лабиринтами-переходами. По старым фильмам представляю дородных бояр в пышных облачениях и думаю с немалым смущением: как они протискивались в эти переходы? Время от времени слышится церковное пение. Вот молодцы музейщики — создают храмовую среду! И вдруг после очередного поворота лабиринта с изумлением вижу живой квартет, исполняющий а-капелла духовные песнопения. Высокие своды разносят звуки по всему собору. И не хочется уходить, и не знаешь, то ли креститься, то ли аплодировать. Хочется просто прикоснуться к древним стенам и постоять в молчании. Забылась городская суета. Современный мегаполис отступил перед мощью русских святынь...
На послушании у Матронушки
Каждый день, проведённый в столице, — как новое чудо. Воробьёвы горы с главным вузом страны и Охотный рад, Арбат и Чистые пруды, Министерство обороны с помпезными светильниками-гвоздиками по всему периметру и Ваганьковское кладбище, где живёт благодарная память о Сергее Есенине и Владимире Высоцком, Игоре Талькове и Андрее Миронове, Леониде Филатове и Владиславе Листьеве. Кони, мчащие в неизвестность, кулисы театральной сцены, плачущий Ангел и большой православный крест.
А Москва готовила мне ещё одну незабываемую встречу. Перед самым отъездом, в алексеевском храме, я постояла у иконы Матроны Московской и попросила помочь попасть в заповедное место, где хранятся её святые мощи. И вот он, Покровский женский монастырь. Полуденный жар обжигает лицо. А очередь к храму такой длины — ни начала, ни конца. Цепочка делает многократные зигзаги по всем аллеям и возвращает нас буквально ко входу в монастырь. «Не попадём!» — с опаской шепчу себе, но в руках цветы, и тайная надежда помогает выдерживать летний зной. За полтора часа мы продвинулись на две с половиной аллеи. И тут из храма выходит молодая монахиня и решительно подходит ко мне: «Сёстры, не желаете поработать в храме? У нас не хватает людей». Выскальзываем с дочкой из очереди, протискиваемся в храм, надеваем рабочие халаты. Моё послушание — возле подсвечника у иконы Покрова Пресвятой Богородицы. Волнуюсь ужасно, ненадёжные руки дрожа переставляют свечи; убираю капли воска, огарки. Молоденький охранник улыбается и успокаивает: «Да всё хорошо! Вы постойте около окна». И правда — справлюсь, это же сама Матронушка мне поручение дала! Время от времени подходят люди из очереди, спрашивают об иконах, о поминальных записках.
Надо же, я ещё что-то знаю. В шесть вечера правый придел храма закрыли, и мы начали отчищать маслом подсвечники, готовить их к завтрашней службе. А через час я стояла у раки со святыми мощами и чудотворной иконы: «Святая блаженная мати Матрона, моли Бога о нас!»
Вечерело. Приветливо распрощались с охранником. Хотелось пить, ноги не шли от непривычной усталости, но сердце ликовало. Вот вам и урок от Матронушки: просишь благодати — сначала потрудись и душой, и телом. В ладонях — нераспустившиеся бутончики роз: подарки от московской старицы. На душе светло и весело. А ночью все вместе удивляемся: и как та монахиня безошибочно вычислила нас из огромной очереди, как будто что-то прочитала по лицу?! Чудеса приходят в нашу жизнь не по объявлению, нужно только уметь разглядеть их и впустить в себя.
Вот с такими мыслями я возвращалась домой. Теперь я знаю точно: для того чтобы увидеть столицу другими глазами — нешумную, несуетливую, — не нужен толстый кошелёк. Тук-тук, тук-тук — выводят свою бодрую песнь колёса поезда. А я вспоминаю Москву — соборы, иконы, могилы великих предков. Тук-тук, тук-тук — бьётся православное сердце России.
