Плач младенца к своей матери
Из Серафимо-дивеевских пределов св. Руси пришло дивное музыкальное певучее, трогательно суровое стихотворение — призыв ко всем матерям и отцам — одуматься, какой ужасный грех детоубийства вошёл в моду нашей современной цивилизации. Когда-то мать великого композитора Бетховена уговаривали сделать аборт, и склонялась к этому, имея уже много детей. Но какой великой благодетельницей мира оказалась та добрая женщина, которая уговорила не делать аборта и спасла жизнь такого гения, творца величайшей музыки мира. Подобные случаи были со святыми, молящимися за мир.
Ты мамой скоро стать должна бы,
Но не увидит свет дитя.
Не станешь мамою ты, дабы
Убьёшь в утробе ты меня.
Как назову тебя родною,
Жить не позволила ты мне,
И распрощались мы с тобою,
Не повстречавшись на земле.
Меня во чреве ты травила,
Не помогло — пошла в роддом.
Там по кускам меня решила
На свалку выбросить потом.
Мою ты жизнь и в грош не ставишь,
Как зуб ты выдернешь больной,
Как вещь ненужную оставишь…
О, что ты делаешь с душой!..
Ты две души за раз сгубила:
Мою — неведомо за что,
Свою — за то, что кровь пролила.
Ты — мать-убийца, вот ты кто!
Какое зло тебе я сделал
И что дурного сотворил,
Когда и чем тебя обидел,
Чем хоть однажды огорчил?
Я так хотел бы видеть солнце,
И свежим воздухом вздохнуть,
И ключевой воды на донце
В колодце сельском почерпнуть.
Весной в проталинах оживших
Подснежник нежный увидать
И в поле из цветов душистых
Букет для матери собрать.
Хотел закатом восхищаться,
Встречать чарующий рассвет
И звёздным небом любоваться,
Жить много-много долгих лет.
Но ты мне хлеба пожалела
И места за своим столом.
Живую жизнь, живое тело
Ты посчитала лишним ртом.
И не случись бы эта драма,
Поэтом я, быть может, стал,
И лишь тебе, родная мама,
Стихи признанья посвящал.
Я мог бы стать врачом, учёным,
Мог корабли в морях водить
Иль генеральские погоны
На гордость матери носить.
Я, может, стал бы всех умнее —
Ты б мною радовалась, мать.
Возможно, я бы всех нежнее
Мог твою старость согревать.
Ты ни за что меня сгубила,
На свет родиться не дала.
Лишила имени, могилы,
В своей утробе погребла.
Я стал для матери не нужен —
Выходит, я завёлся зря?
Не появившись, удосужен,
Приговорён уж к смерти я.
Мне нету права в колыбели
Хотя б разочек полежать
И мать родную из постели
За шею ласково обнять.
Никто мне сказку не расскажет,
Никто мне песню не споёт,
Ни по головке не погладит,
Ни горьких слёз не оботрёт.
Мне у груди твоей не греться,
Ласк материнских не знавать.
Иметь какое нужно сердце,
Детей чтоб этого лишать?
Ведь даже хищники такого
Не позволяют никогда
И за детей своих готовы
Стоят на смерть они всегда.
С тобой так мать не поступала,
Ты ласку видела с лихвой,
С тебя пылиночки сдувала,
А я тебе так стал чужой.
Лишила ты меня крещенья
И имя мне не нарекла,
Лишила рая наслажденья
И на мученье обрекла.
Тобою жизнь моя разбита,
Мне утешенья нет теперь…
Ведь некрещёным всем закрыта
На веки в рай входная дверь.
Тебя гнев Божий покарает,
Когда ты в вечность отойдёшь.
Ничто тебя не оправдает,
Ты в муку вечную пойдёшь.
Когда мы встретимся с тобою,
За всё с тобой я расплачусь,
Пойдём дорогою одною,
В твою утробу я вселюсь.
Под скрежет зубный, ужас воя,
Начну тебя, как ты, терзать…
Ты не найдёшь себе покоя
И вечно будешь ты страдать.
О, люди добрые, вступитесь
За нас, убитых без вины,
И умоляем, не ленитесь
Облегчить участь нашу вы.
И слёзно просим, защитите
Нас всеми мерами добра,
О нас вы Господу молите,
Чтобы избавил нас от зла.
Он по святым молитвам вашим
Душам спасение пошлёт,
И нас, безвинно пострадавших,
В Свою обитель вознесёт.
О матери, о женщины, очнитесь!
Вы кровью нашей залили весь мир.
Убойтесь Бога и остановитесь,
И средь чумы не собирайте пир.
По силам вам пресечь злодейство,
Ведь вы ж земле приблизили конец
И этот страшный грех детоубийств
Остановите наконец.
О матери, пришедшие к порогу,
Где на детей обрушен будет меч,
Вы в бездну ада вспомните дорогу,
Дыханье чьё-то прежде чем пресечь.
Маргарита Дивеевская,
Дивеево-Саров.