Уважаемый Сергий!
Московская Патриархия приняла решение об отпевании Цветаевой в 1991 году благодаря запросу ее сестры Анастасии - человек очень религиозный и церковный, и она, конечно, переживала из-за того, что Марину не поминали, что так сложилась ситуация с ее гибелью, и что все это препятствовало церковной памяти Марины Ивановны. Как раз в это же время создавался Дом-музей Цветаевой в Борисоглебском переулке, и Анастасия Ивановна с группой людей, которые всячески старались сохранить и увековечить память Цветаевой, обратилась к Патриарху с прошением разрешить отпевание Марины.
Нельзя сказать, что для Анастасии Ивановны сделали исключение, просто есть общий порядок, правило - церковная икономия. Снисхождение такое, несмотря на различные правила, которые не допускают таких вещей, как самоубийство. Но если рассмотреть ситуацию с позиции икономии, то можно найти и другой подход, который мог бы дать возможность положительно решать вопрос об отпевании и поминании погибшего человека. В частности, такой подход применяется при обращении в церковь родственников людей, которые ушли из жизни по своему усмотрению, самоубийц. Но иногда получается, что люди ушли из жизни в состоянии крайнего аффекта, в состоянии умопомрачения или это был просто человек очень больной, сумасшедший. В таких случаях его родственники приходят ко мне в храм и говорят, знаете, моя тетя покончила жизнь самоубийством, по церковным правилам ее отпевать нельзя, что мне делать? Мы этот вопрос не решаем и отправляем к правящему архиерею. Правящий архиерей, то есть епископ, в Москве - Патриарх, в Астрахани - владыка Иона, в Подмосковье - владыка Ювеналий. Люди обращаются в свое епархиальное управление, в Москве - в Патриархию и пишут специальное прошение: просим Вашего благословения на отпевание нашего родственника такого-то и прилагают свидетельства, подтверждающие, что человек покончил с собой в состоянии крайнего аффекта или по причине душевной болезни. Обычно после рассмотрения подобных дел, если явно, что человек не взял и покончил жизнь самоубийством в холодном расчете или в результате криминальной разборки, вопрос об отпевании решается положительно.
В случае с обращением Анастасии Цветаевой получилось, во-первых, что с подобной просьбой обратился человек, достаточно известный в обществе, а во-вторых, действительно знающий ситуацию из первых рук. И на ее запрос было дано разрешение отпеть Марину, и после этого каждый год в день ее гибели в нашем храме, ближайшем к Дому-музею Цветаевой , собираются литераторы, цветаевоведы, друзья и какие-то родственники, приезжает очень хороший хор, и совершается панихида.
Я каждый год на панихиде по рабе божией Марине говорю какое-то слово. У нас сложилась такая традиция, чтобы не особенно теребить души, не говорить каждый раз, что это было самоубийство. И тем не менее этот вопрос всегда возникает, и люди как-то смущаются. А в прошлом году ко мне подошла дама - директор дома-музея - и еще один человек, который занимается архивными исследованиями, и рассказали, что, судя по некоторым документам, Марина Ивановна не просто была доведена до отчаяния семейными обстоятельствами, обстоятельствами жизни в Елабуге и тем, что происходило вокруг нее в писательской среде. Цветаева , как они считают, действительно подвергалась такому усиленному давлению со стороны органов НКВД и была поставлена в такие условия, что ей было предложено выбирать: либо вы сами с собой разберетесь, либо с вами разберутся. И все эти обстоятельства и привели к такой трагической гибели.