Отдел религиозного образования и катехизации Казанской епархии подвел итоги литературного конкурса, посвященного Казанской иконе Божией Матери. Высшую награду конкурса жюри присудило воспитаннице воскресной школы Серафимовского храма города Казани Ирине Лаптевой. Публикуем работу победительницы.
Телефонный звонок разорвал тишину уютного вечера.
— Привет, Солнышко!
— Привет, баб! — радостно закричала я в трубку.
— В епархии конкурс! Темы прежние. Ты подумай, почитай. Что-то запишешь. Остальное при встрече.
Я достала книгу, врученную мне в музее Казанской епархии и, не отрывая от нее взгляда, села за стол. Плотная обложка, страницы с позолотой… В этот миг книга показалась мне шкатулкой. Да и кто возьмется это отрицать?! Ведь книга и есть шкатулка! Шкатулка новых знаний, приключений, открытий. Я закрыла глаза и приоткрыла «шкатулку». Из нее пахнуло дымом. Зажмурившись посильнее, я медленно отворяла «дверь в прошлое».
Страшная картина открылась мне. Чумазые от сажи люди копошились на пепелище своих домов, пытаясь отыскать нехитрую уцелевшую утварь. Сзади послышалось всхлипывание. Я обернулась. Сидя на черном от пожара бревне, плакала девочка.
— Это твой дом? — зачем-то спросила я.
— Был дом, да сгорел, как щепка, — размазывая по лицу сажу, ответила незнакомка.
— Все погибли?
— Бог с тобой! — девчушка всплеснула руками.
— А что же ты так убиваешься?
И девочка поведала мне историю о том, как ей привиделась Богоматерь и просила разыскать образ Ее, а никто в это не верит, все отмахиваются.
— Так ты дочь царского стрельца Данилы Онучина?!
— Откудова знаешь?
— Ты — Матрона. Я про тебя знаю.
— И одета ты странно. И говоришь чуднó. Вроде, по-нашему, а, вроде, нет.
— Не бойся меня. Лучше скажи, ты сколько раз уже о Богородице рассказывала?
— Два. Только матушка слушать не хочет. Мало ли, говорит, что дитю присниться может.
— Зря она не верит тебе…
— Пресвятая-то осерчала. Грозит… Я ужо боюсь.
— Пойдем к твоей маме. Еще раз расскажешь. Да пусть она отцу Ермолаю все передаст. Он хороший, поверит. А я издали посмотрю, да помолюсь.
— Молиться-то по чьей вере будешь?
— Православная я, Ириной зовут.
— Ириной кличут? Хорошо. Тоды пойдем со мной. Сарафан на тя наденем, да плат повяжем. Добрые люди для погорельцев в церковь несут кто что может, там и возьмем. Ты плат-то носишь? Али мала ешо?
Переодели меня, пошли к матушке. Матрона рассказывает, мать, вроде, и слушать не хочет, а дочку жалко стало. Взяла она Матронушку за руку и пошли они к отцу Ермолаю. Тот их выслушал, других священников позвал. Рассказал им о Матрониных видениях. Решили искать святой образ. Копают-копают, а все безуспешно. Сомнения начались:
— Да где ж тебе Владычица искать-то велела? — спрашивают у Матроны.
— Ужо везде перерыли…
Я и говорю:
— Матронушка, давай тоже копать.
Видно, Богородица того и ждала. Матрона быстро на сверток наткнулась. Развернули тряпицу, а в ней — чудо чудное! Сверкает икона новыми яркими красками! Будто не из пепелища достали, а вынесли ее из мастерской иконописца. Народ повеселел. Надежда на лучшее в глазах блеснула. Крестным ходом с почестями понесли святыню в храм.
То ли заснула я с книгой в руках, то ли замечталась… Открыла глаза. Подняла взор на лик Пречистой Девы, перекрестилась:
— Помоги мне, Царица Небесная, записать словами все то, что увидела с закрытыми глазами. Дай Свое благословение. Аминь.
