— А Вы, отче, видели вчера, как на каком-то форуме одного значительного батюшку рядовые граждане спросили про золото Церкви? — поинтересовался отец иеромонах с учёной степенью.
— Нет, не видел. Но читал. Хотя... Это про какое?
— Да вот всё про то же: почему у греков убранство храмов такое скромное, а нас всё — в золоте?
— И что?
— А он улыбнулся. Дескать, видимо, у них золота мало...
— А у нас много! И — кулаком по столешнице! Во утверждение словесе. Не видел. Но бегло просмотрел отчёт. Случайно.
— Однако в вопросе нет никакой случайности. С древних времён люди балансируют между невидимым Богом и золотым тельцом. Между духовным и материальным. Между небом и землёй.
— Но Вы же, как философ, понимаете, что сего не избежать. Ведь человек состоит из тела и души.
— А ещё духа — не забывайте! Евреи же, вот, выбрали путь ближе к земле, они и преуспевают в земном.
— И сие верно. Но верно и ещё кое-что. Помните анекдот: «Почему нас, евреев, все считают богатыми?» — «А потому что мы расплачиваемся за всё».
— За какое «всё»?
— Ну, сие как в другом советском анекдоте: «На перекрёстке столкнулись «скорая», пожарная машина, милицейская и военная? Кто виноват?» — «Конечно, евреи!»
— А если серьёзно?
— Господь отодвинул евреев от Христа, чтобы открыть к Нему доступ язычникам. И, по слову апостола Павла, так и простоят евреи в сторонке, пока не войдёт в общение с Богом неведомое нам «полное число язычников». А взамен Бог дал евреям успех во всех земных деланиях, ведь они всё же остались богоизбранным народом со всеми внутренними дарованиями.
— Стоп, отче Владимире! А в нашем случае нельзя ли предположить, что Бог дал грекам больше духовного, а нам — больше земного?
— Вряд ли. Греки, как мне видится, значительно ближе к земному, раз Элладская Церковь находится на государственном обеспечении. Я бы даже дерзнул предположить обратное: обилие золота в нашей Церкви в какой-то степени — но не в полном соответствии! — выражает некоторый духовный успех.
— Простите, честный отче, и благословите несколько усомниться. В чём Вы конкретно усматриваете успех? И есть ли у Вас хотя бы одно свидетельство из Священного Писания или из Отцов?
— Сомнения Ваши принимаю и готов с Вами согласиться. Впрочем, Вы прекрасно знаете Откровение Иоанна Богослова, сиречь Апокалипсис. И вот там Господь обращается к Лаодикийской Церкви: ты говоришь — я богат, разбогател и ни в чём не нуждаюсь, между тем как ты слеп, нищ и наг, и так далее. И далее предлагает-то что? Возьми у Меня золото, очищенное огнём. Неужели речь идёт о золотой валюте?
— Но, с другой стороны, отец Владимир, золото оно и есть золото.
— Верно. Но когда в конце Апокалипсиса нам представляют улицы из золота, чистого, как стекло, неужели истинный философ примет сие буквально? И почему Бог предлагает не просто золото, а именно очищенное огнём?
— Да, конечно, здесь речь идёт о чисто духовном свойстве. Думаю, отче, Вы не оскорбитесь, если из моих недостойных уст выйдет сообщение о том, что в Библии и у Отцов слово «огонь» часто сопрягается со словом «испытание». Как повествуется: «Проидохом сквозе огнь и воду, и извел еси ны в покой». Тогда получается, что золото — это духовная награда для тех, кто прошёл некий экзаменационный тест...
— Слово Ваше приемлю и нимало не сомневаюсь.
— Но тогда, отче, могу ли я, как философ, низвести очи несколько долу и допустить, что золото внешнее — в убранстве храмов и в прочем — дадено нашей Русской Церкви как зримый отблеск духовной награды, коей наша Церковь удостоена, как прошедшая «сквозе огнь и воду» большевицкого экзамена? Заметьте — токмо отблеск награды, а не сама награда, каковой мы зреть не возмогаем по немощи телесного зрения.
— Полагаю, отец философ, Вы близки к истине или даже стоите в ней. Что же касаемо нашего мужского монастыря, то мы имеем прямую заповедь от Патриарха Адриана, он же определил, что Раифа роскошью своей позолоты и общей красы должна привлекать ко Христу язычников. А поскольку язычников сегодня ещё больше — за счёт христиан, которые везде ищут магию, — то заповедь Патриарха остаётся для нас законом на все оставшиеся времена.
— Аминь!
