Мне хочется поговорить о смерти. Дерзну коснуться этого священного сосуда своим недостоинством: приступаю к этой теме, как к Евхаристической Чаше — с трепетом и со страхом.
Имею для этого лишь одно оправдание. Мне кажется, только главопреклонённый разговор о смерти сможет одержать победу над «праздником», вся тёмная сила которого пробуждается для того, чтобы над этой смертью поглумиться. Над Хэллоуином.
Я как бы вглядываюсь в уродливый оскал хохочущей тыквы — овощного выродка Самхейна — языческого бога-повелителя смерти древних кельтов, и приступаю к разговору с вами…
«Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?»
Когда я вижу не по-детски взрослый, мудрый взгляд угасающего от рака ребёнка, его расцвечивающую всё вокруг радостью доверчивую улыбку, я преклоняюсь перед смертью. Когда я читаю о подвиге истерзанной фашистами, но не сломленной разведчицы Зои Космодемьянской, я застываю перед смертью в трепете. Когда я осознаю величие Голгофского события и крестных мук моего Господа, я прикасаюсь к тайне преображения смерти в Вечную Жизнь.
Момент соприкосновения человеческой души с таинством, которое освобождает её, трепещущую, словно пойманную этим миром бабочку, в вечные обители — страшен и непостижим. Проникнуть мыслью в эту загадку, примерить её неизбежность, как новую одежду — к себе, своим родным, близким, и не впасть при этом в отчаяние — мне помогают примеры людей: героев, мучеников, страдающих от смертельного недуга больных. Тех, кто встретил смерь с высоты своего человеческого достоинства, а вернее — с вершины дерзновенной попытки приближения к Богоподобию.
И тогда я вижу, как сквозь прозрачное тело умирающего от онкологии ребенка просвечивает Жизнь. Она торжествует в каждом предсмертном слове разведчицы Зои перед повешением. Жизнь победила смерть в немыслимом подвиге Христа, когда Небеса ликуют боговдохновенным восклицанием апостола Павла: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?» (1-е Кор. 15:5)
Подвиг смерти величественен только в свете Христовой смерти, обагрённой жертвенной Кровью. И тогда укус её смертоносного жала превращается в инъекцию целительного змеиного яда, становится ключом к вратам бессмертия.
Ночь глумления
В ночь сатанинского шабаша, когда на подмостки театра человеческих страстей выходит уродец Хэллоуин, происходит искажение, глумление над жертвенным смыслом смерти. Вместо лампады, возжённой перед святыми ликами упокоившихся со Господом и Его Пречистой Матерью — «светильник Джека». Вместо трепета преклонения святыне — карнавальные костюмы с символикой скелетов, черепов, трупов. Вместо ангельского воинства — культ нечисти, вампиров, колдунов, магов, бесов. Вместо Евхаристических Даров — человеческие жертвоприношения (в их образном и даже реалистичном виде). Вместо Рая — чистилище, ад. Вместо Пресвятой Троицы — зловещий языческий божок Самхейн. Вместо Жизни — тление. Вместо улыбки Христа — оскал недорезанной тыквы.
«Ягнята на заклание»
Хочу как-нибудь в ближайшее время прочитать книгу американской писательницы Джаанны Михельсен, название которой вынесено в подзаголовок выше. В ней автор приводит свидетельство влияния на современное западное общество идей оккультизма и сатанизма в разных его проявлениях. Хэллоуину Джаанна посвятила отдельную главу.
В одном из рассказов она, не без горькой иронии, приводит пример одной детской, неуклюжей, но сознательной мести ей, христианке, за слова о том, что Христос всесильнее Джейсона — сумасшедшего убийцы из фильма «Пятница, 13-е». Один из маленьких фанатов этого зловещего героя, размахивая весьма реалистичным топориком — видимо, важным атрибутом своего кинокумира, не ограничился произнесением популярного в эту ночь заклинания «Trick Or Treat» («Откупись, а то — заколдую!») и оставил на память писательнице банановую кожуру у порога и взломанный ящик у дома.
Следующий рассказ уже не так безобиден. Одна из «чутких» учительниц младшей школы в Южной Калифорнии предлагала детям на Хэллоуин общаться с призраками. Детям советовали завести себе «особого друга», дать ему имя, воспитывать, кормить и разговаривать с ним. И всё это — под благим мотивом привлечения чада к специальному школьному проекту, «призванного развить воображение ребёнка». Вот такая «авторская» методика! Надо ли говорить, что нашлись несмышлёныши, которые с радостью откликнулись на «весёлую игру», предложенную любимой учительницей? Один из мальчиков, в качестве выполненного домашнего задания, принёс на урок конверт с «6-ю дюймами густой свернутой оранжевой шерсти с четвертным узлом, формирующим петлю, имитирующую голову» и подробным письмом-инструкцией с «рецептом» «пробуждения призрака».
«Ходит по улицам открыто…»
Противник Бога, который полноправным хозяином беснуется в последнюю ночь октября по миру в обличье маскарадной нечисти, знал, как войти в человеческое сердце. Забавой, смешком, хохотом…
«Ничего страшного в этом карнавале я не вижу. Вбиваете в головы детям свои церковные рассказни об аде, о мучениях. Это ваши кумиры жгли людей на кострах во времена инквизиции. А мы просто праздник детям устраиваем», — выкрикнула мне свою обиду «на святош» однажды одна респектабельная женщина, светская учительница английского языка, предложившая ребятам провести тематический урок о «традиционном любимом празднике английского народа». Тоже «авторский» проект, как видим. Семя такого «просветительского» обучения вброшено уже в российскую землю, которая, слава Богу, пока, всё еще называется Святой Русью.
«...Падки мы на худое; потому не дивно, что ложь и возьмет верх. Она и ныне уже ходит по улицам города открыто, тогда как прежде опасливо пряталась от взора верующих христиан...», — написал святитель Феофан Затворник в далёком 1893 году слова, применимые к нашему времени.
Не стану заканчивать свои размышления апокалиптическими картинами. Даже если и захотела бы, не хватило бы на то духовного опыта и знаний. Скажу о том, что сделаю. Пойду в канун 1 ноября на вечернюю службу. Дай Бог, приобщусь на следующий день Тела и Крови Христовых, стану, пусть и ненадолго, по немощи своей и недостоинству, маленькой частью той Великой Жертвы, которая саму смерть преобразовала в Жизнь вечную.
