На кафедре: с 13 января 1650 года по 17 августа 1655 года
К сожалению, документы не сохранили жизнеописания митрополита Корнилия. Его мирское имя, происхождение, даты рождения и пострижения неизвестны. Впервые имя митрополита Корнилия упоминается в 1647 году, когда он был игуменом знаменитого Макарьева Желтоводского монастыря, вероятно, он и раньше находился среди братии этого монастыря. В феврале 1649 года он стал игуменом Богоявленского монастыря в Москве, а 13 января 1650 года патриарх Московский и всея Руси Иосиф рукоположил его в митрополита Казанского и Свияжского.
Скорее всего, именно по инициативе митрополита Корнилия была основана Макарьевская пустынь. Как известно, в середине XVII века из Макарьева Желтоводского монастыря в Казанский уезд пришел иеромонах Исаия, который основал монастырь на месте, где, по преданию, останавливался в 1430-е гг. преподобный Макарий Желтоводский, отпущенный из плена ордынским ханом Улу-Мухаммедом. Заслуживает внимания и то, что монастырь был основан на земле, принадлежавшей Казанскому архиерейскому дому. Скорее всего, именно владыка Корнилий, бывший насельник Макарьева Желтоводского монастыря, прекрасно знавший Житие этого очень почитаемого в Нижегородском крае подвижника, и пригласил Исаию из своей бывшей обители и выделил место.
В конце 1651 и начале 1652 года митрополит Корнилий участвовал в Поместном соборе, его имя значится в списке архиереев, участвовавших в поставлении патриарха Никона.
Если жизненный путь митрополита Корнилия остается тайной, то обстоятельства его смерти известны во всех подробностях.
Лето 1656 года принесло Казани и ее окрестностям страшное бедствие — эпидемию бубонной чумы. В средние века случались и намного более страшные эпидемии: так, в 1350-е годы от чумы погибло более трети населения всей Европы, страшные опустошения она нанесла тогда и Золотой Орде, и Руси. Эпидемия 1656 года была локальной, она охватила только Казань и ее ближайшие окрестности.
Совершенно очевидно, что источником чумы стали торговые связи Казани с Персией и Средней Азией и чуму завезли в город персидские и таджикские купцы, «тезики», как их называли в русских документах. В этих странах эпидемии чумы происходили тогда очень часто. Существуют там и природные очаги бактерий чумы, переносимые грызунами. И сейчас в государствах Средней Азии изредка случаются заболевания чумой. Чумные бактерии плохо переносят холод, поэтому в северных странах эпидемии обычно случались летом и к зиме прекращались. На факт завоза чумы из Средней Азии указывает и то, что эпидемия началась в Казани, а в немногие пораженные села и деревни попала явно из города.
Именно чума была самой страшной инфекцией. Дело в том, что чума очень заразна, смертность при ней была почти стопроцентной, болезнь протекала скоротечно, обычно два-три дня, при этом бубоны («язвы») появлялись далеко не у всех заболевших. В отличие от холеры и тифа чума была болезнью внесоциальной. От других инфекций простые, бедные люди страдали намного чаще, чем богатые и знатные. В этом играли роль и санитарные условия, и режим питания (у хорошо питающегося человека сильнее иммунитет). Риск же заразиться чумой у «начальных людей», постоянно общавшихся с большим количеством посетителей, и у духовенства, принимавшего участие в похоронах умерших от чумы, был еще больше, чем у простых горожан.
В летописях и других официальных документах о чуме в Казани сообщается кратко. Но в конце XIX века профессор Казанской духовной академии протоиерей Евфимий Александрович Малов в архиве уездного суда небольшого уездного города Курмыша Симбирской губернии обнаружил неизвестно как попавшие туда отписки (доклады) казанских воевод в Москву. В 1902 году Е.А. Малов опубликовал тексты отписок в «Известиях Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете». В них ярко представлена картина страшного бедствия. Приведем эти тексты с небольшими сокращениями.
Первая «отписка» от 11 июля не сохранилась, а в следующей, 31 июля, казанские руководители пишут:
«Государю царевичу и великому князю Алексею Алексеевичу Всея Великие и Малые и Белые России [1] холопи Ваши Ивашко Хованский, Ивашко Колтовский, Васька Ушаков, Пятунька Спиридонов [2] челом бьют.
В нынешнем государь, в 7164 (1656) году июля в 11 день писали мы, холопи ваши к тебе .… с казанцем с Сувором Мещериновым[3], что в нынешнем, государь, в 1656 году июня с 25 числа в Казани изволением Божиим учали помирать люди скорой смертью. А умерло в Казани в каменном и деревянном городе, на посаде и в монастыре Пречистые Богородицы Казанские и за городом в слободах стариц[4] и всяких чинов людей мужеского и женского полу и младенцев июня с 25 числа и июля по 10 число 59 человек, в том числе умерли 4 человека язвенной болезнью. Да в Казанском уезде в монастыре в Семиозерской пустыни умерло язвенной болезнью 5 человек старцев, да 6 человек без язв.
И Божьей милостью в Казани учало быть льготнее июля с третьего числа ж по 11 число в Казани умер язвенно 1 человек, да 32 человека без язв….
… (После 11 июля) грех ради наших учало моровое поветрие множиться. А померло июля с 11 числа по июля ж 31 число по спискам объездных голов[5] казанцев дворян и детей боярских и попов в каменном и деревянном городе[6] и в загородных слободах всяких чинов людей, мужского и женского полу и младенцев 595 человек. А лежали по полугоду 5 человек, да по 20 недель 3 человека, 10 недель 1 человек, семь недель 8 человек, по 2 недели 26 человек, 20 человек по 10 ден, по 9 ден 5 человек, по осьми ден 6 человек, а 528 человек лежали по дни, по два… и по неделе. И в том числе 46 человек умерли с язвами. А в Казанском, государь, уезде в монастыре в Седмиозерной пустыни по отпискам заставных голов померло старцев 27 человек… да в Казанском же уезде по отпискам приказных людей объявилось моровое поветрие вновь в казанском пригороде в Арском[7], в ясачном селе Чурилине[8], да в поместных деревнях казанцев детей боярских Осипа Красенского да Ефима Нудомова. И в Арском, государь, городе умерли посадского человека жена да 4 дочери девки язвенной болезнью, а в ясачном селе Чурилине померло ваших государевых ясачных крестьян 30 человек да жен и детей их 21 человек, без язв….
И ныне, государь, в Казани Божьим посещением грех ради наших моровое поветрие и на люди упадку множится, помирают люди скорой смертью и язвенной болезнью человек по десяти и по двадцати…и по пятидесяти на день и больше в разных дворах.
Роспись, сколько каких чинов в Казани и в Казанском уезде померло в нынешнем году с июля с 11 числа июля ж по 31 число.
- Детей боярских 2 человека, людей их 4 человека
- Подьячих и их жен и детей 7 человек
- Конных стрельцов и их жен и детей 8 человек
- Пеших стрельцов и их жен и детей 156 человек
- (все остальные с женами и детьми)
- Ямских охотников 11 человек
- Иноземцев 11 человек, толмач 1 человек
- Преображенского монастыря слобожан 109 человек
- Митрополичьих детей боярских и всяких дворовых людей 48 человек
- Казанцев посадских людей 153 человека
- Гулящих людей 22 человека
- Кузнецов 2 человека
Девичьих монастырей Пречистые Богородицы явления Чудотворные иконы Казанские да Успения Пречистые Богородицы[9] деловных стариц 36 человек».
Следующая «отписка» датирована 22 августа, ее первый лист утрачен, в утраченной части содержалось сообщение о смерти митрополита Казанского и Свияжского Корнилия. Далее сообщается о массовой гибели духовенства:
«…да в соборной церкви протопоп, да ключарь, да поп, да протодьякон, да подьякон ризничий умерли от язвы… А попов, государь, в Казани у церквей Божьих ныне мало, а многие, государь, попы померли, а которые, государь, остались, и те больны. А которые и здоровы, и те попы поновляют и причащают и погребать не успевают.
И ныне, государь, в Казани для вашего государева дела послать и приказывать некому: которые дворяне и дети боярские в Казани были… да и то померли, а иные разбежались за заставы и в деревнях иные померли ж. А и подъячие, государь, Приказной палаты померли ж, а иные лежат больны. Да и митрополичьи, государь, дворы и дворовых его людей в каменном городе пусты, только, государь, в каменном городе Преображенский монастырь, и в том монастыре старцы мрут.
Не токмо что, государь, в городе ночью, но и в день пусто. Только, государь, бывают на карауле стрельцы, да и то понемногу, оттого что вымерли. А в тюрьмах, государь, в каменном городе в трех местах с четыреста человек, а для береженья, государь, в прибавку в каменном городе людей взять негде. Не токмо что, государь, от морового поветрия и от духу в городе мне, холопу вашему Ивашке Хованскому и которые остались малые люди со мной, холопом вашим, жить нельзя…. За город выехать без вашего государева указу не смею ж. От мору и пустоты жить нельзя. Вели, государь, нам, холопам твоим, государев указ учинить».
Следующую отписку составлял уже второй воевода Иван Колтовский без первого воеводы.
«Государю царевичу и великому князю Алексею Алексеевичу … холопы ваши, Ивашко Колтовский, Васька Ушаков, Пятунька Спиридонов челом бьют. В нынешнем в 1656 году августа в 26 день в восьмом часу дни волею Божией боярина и воеводы князя Ивана Никитича Хованского не стало, а лежал язвами 3 дня.
А льготы, государь, от морового поветрия нимало нет. А умирают люди скорой смертью и язвами беспрестанно, становится в Казани малолюдно. И мы, холопы ваши, ожидаем того ж. А я, холоп ваш Пятунька[10] лежу болен язвой. А померло, государь, в Казани августа с 22 числа августа ж по 27 число пять дней, всяких чинов людей с язвами и без язв 925 человек».
Другие доклады в Москву не сохранились, и о дальнейшем ходе событий известно из других документов и летописей. Эпидемия прекратилась в конце осени, как это обычно и бывало в северных районах. Общее количество жертв превысило 11 тысяч человек. Второй воевода Иван Яковлевич Колтовский выжил. Очевидно, в Москве опасались возобновления эпидемии. Новый митрополит Казанский и Свияжский Лаврентий был назначен 26 июля следующего, 1657 года. Он прибыл в Казань только 3 января 1658 года, вместе с новым первым воеводой окольничим Федором Васильевичем Бутурлиным.
Эти документы заставляют иначе взглянуть на историю прославления Седмиезерной Смоленской иконы Божьей Матери. В Сказании о ее прославлении называется 1654 год, а крестный ход с иконой, который избавил город от чумы, датируется 26 июня. В Сказании поминается дьяк Михаил Патрикеев. Такого дьяка в Казани не было, а Иван Патрикеев служил в Казани с 1650/51 по сентябрь 1653 года, во всяком случае, в январе 1654 года он уже был дьяком Посольского приказа в Москве[11]. Кроме того, сообщается, что митрополит Корнилий отсутствовал в Казани во время этой эпидемии, так как находился «с царем Алексеем Михайловичем в походе на поляков», хотя в 1654 году имя владыки Корнилия в придворных списках не значится.
С другой стороны, в летописях и других документах нет сведений об эпидемии чумы в Казани до 1656 года. Но просто механически перенести дату прославления иконы на два года нельзя. Отписки казанских воевод показывают, что в 1656 году эпидемия только началась 25 июня. Крестного хода в этом году не было — о таких событиях в Москву обязательно сообщали. Наконец, в 1656 году Казань вовсе не была «избавлена», а наоборот, очень сильно пострадала от чумы.
Исходя из очевидных фактов можно предположить следующее. Первый крестный ход с Седмиозерной иконой был не в 1654, а в 1653 году, когда митрополит Корнилий действительно отсутствовал в Казани: он был на знаменитом Земском соборе, одобрившем присоединение украинского казачества к России. Зато в Казани находился упоминаемый в Сказании дьяк Патрикеев, правда, не Михаил, а Иван. Эпидемия, вероятно, была небольшой и действительно прекратилась после крестного хода, поэтому и не попала в летописи.
Вероятно, первый крестный ход был не 26 июня, а в какой-то другой день. В следующие годы эпидемий не было, и Седмиезерная икона оставалась в монастыре. Но страшная эпидемия 1656 года заставила вновь вспомнить о чудотворной иконе. Крестные ходы возобновились не ранее 1658 года: до января 1658 года в Казани не было митрополита. Дата 26 июня, скорее всего, была установлена не по первому крестному ходу, а как память начала эпидемии 1656 года — казанские воеводы писали царю, что эпидемия началась 25 июня. Таким образом, ежегодный крестный ход с чудотворной иконой должен был предотвратить возможную эпидемию: как уже говорилось выше, страшные заразные болезни в Казань заносили среднеазиатские купцы или их товары, и эпидемии всегда начинались в начале лета.
Умерший от чумы 17 августа 1656 года митрополит Корнилий был похоронен в кафедральном Благовещенском соборе, слева у северной стены.
