На кафедре: с июля 1606 года по 26 декабря 1613 года
Мирское имя и происхождение святителя Ефрема неизвестны. Неизвестно и то, кем он был перед рукоположением на Казанскую кафедру. Впрочем, высказываемые в литературе догадки о том, что святитель Ефрем до рукоположения в митрополита был настоятелем Казанского Спасо-Преображенского монастыря, не соответствуют действительности. Дело в том, что архимандрит Арсений, ставший настоятелем Спасо-Преображенского монастыря в 1589 году, после священномученика Гермогена, продолжал руководить обителью и в 1606 году[1]. Представить себе, что священномученик Гермоген рукоположил в митрополита инока, минуя архимандрита этого же монастыря, совершенно невозможно.
Вероятно, святитель Ефрем был насельником Спасо-Преображенского монастыря, а потом настоятельствовал в какой-то другой обители[2]. Во всяком случае, из обстоятельств деятельности святителя Ефрема видно, что он не был в Казани чужим человеком и, совершенно определенно, митрополитом стал по воле священномученика Гермогена.
Пребывание святителя Ефрема на Казанской кафедре пришлось на самые тяжелые годы Смутного времени. В это время история церкви, государства и народа составляли одно целое. Поэтому святитель Ефрем — не только Казанский митрополит, но и один из главных политических деятелей Казанского края и России в целом, а его правление — это история Смуты в Казанском крае.
Патриарх Гермоген рукоположил митрополита Ефрема в Москве уже в июле 1613 года, всего через несколько дней после того, как сам стал патриархом. Когда владыка Ефрем отбыл в Казань, точно неизвестно, но в начале осени он уже был в городе.
Вскоре после воцарения Василия Шуйского в России развернулась масштабная гражданская война. «Дурной пример» самозванчества оказался заразительным. Уже летом 1606 года в Комарицкой волости появился Иван Болотников, выступивший как воевода «царя Дмитрия Ивановича», который якобы успешно бежал из Москвы. С этого времени начинается всеобщий раскол: одни города остались верными присяге Василию Шуйскому, другие — «Дмитрию Ивановичу». Позиция того или иного города и уезда зависела от многих факторов. Иногда решающей была позиция воевод, иногда — дворянских и городских общин, к которым воеводы присоединялись, в противном случае их убивали или изгоняли. Ситуацию осложняли антифеодальные выступления крестьян, а в Поволжье — освободительные движения местных народов: татар, чувашей, мордвы — также проходившие под лозунгом борьбы за «законного царя Дмитрия».
Уже в начале осени 1606 года весь Волго-Вятский район и Среднее Поволжье оказались в зоне сплошного хаоса, почти все города изменили Василию Шуйскому. Даже ближайший к Казани Свияжск на какое-то время отрекся от присяги царю Василию. Митрополит Ефрем применил крайнюю меру — своим указом отлучил восставших жителей Свияжска от Церкви. В результате свияжане присягнули Василию Шуйскому, и 22 декабря 1606 года патриарх Гермоген в своей грамоте митрополиту Ефрему приказал помиловать жителей Свияжска.
Не позднее 25 ноября 1606 года вторым воеводой в Казань был назначен Богдан Яковлевич Бельский — знаменитый опричник, племянник Малюты Скуратова, последний фаворит Ивана IV. В царствования Феодора Иоанновича и Бориса Годунова он находился в неофициальной опале (на воеводствах в отдаленных городах), при Лжедимитрии I вернулся в Москву и был пожалован в бояре. Большинство историков Cмутного времени считало, что назначение в Казань было продолжением опалы со стороны нового царя, Василия Ивановича Шуйского. Но более верной представляется другая точка зрения. Назначение в Казань было не опалой, а, напротив, высоким доверием со стороны царя Василия, которое Бельский полностью оправдал. Бельский считался вторым воеводой и при Степане Афанасьевиче Волосском, и при сменившем не позднее марта 1607 года его боярине Василии Петровиче Морозове. Но фактически именно Бельский, годившийся и Волосскому, и Морозову в отцы, с огромным опытом и государственного управления и придворных интриг, безусловно, играл первую роль в управлении Казанью. Триумвират Бельский — Морозов — митрополит Ефрем управлял Казанью и Казанским краем долгие четыре года.
В разворачивавшейся все шире войне Казань всегда была на стороне Василия Шуйского. Болотников был разбит в октябре 1606 года под Москвой, но с появлением летом 1607 года Лжедимитрия II ситуация еще больше обострилась. Гражданская война, раскол внутри страны и внутри отдельных ее регионов приняли всеобщий характер. Верность Василию Шуйскому на Волге сохраняли только Казань и Нижний Новгород, все остальные города присягнули «тушинскому вору» Лжедимитрию II. В Астрахани правили самозванные дети Ивана Грозного Иван Лавр и Осиновик. Это противостояние продолжалось более трех лет и было по своей разорительности самым страшным за все Смутное время. Казань и Казанский уезд выглядели на этом фоне редким островком стабильности. Если Нижний Новгород все три года находился в осаде, то казанские воеводы эффективно контролировали не только город, но и обширный Казанский уезд, в котором не было восстаний и даже собирались налоги. Казанские дворяне, стрельцы и служилые татары успешно боролись с восставшими на Горной стороне Волги, в Свияжском уезде, участвовали в походе армии Федора Ивановича Шереметьева сначала под Астрахань, а потом вверх по Волге. Сама Казань ни разу не подвергалась серьезным угрозам захвата.
Причины этого, очевидно, — не только в воеводах Морозове и Бельском. В формировании «охранительной» позиции казанцев большую роль сыграл патриарх Гермоген, постоянно рассылавший грамоты с призывами к верности царю Василию. В родном городе патриарха Гермогена, где он 16 лет был митрополитом, они были особенно действенны. Митрополит Ефрем подчинялся патриарху Гермогену и, судя по всему, был в полном согласии с воеводами.
К осени 1609 года победа в трехлетней войне стала клониться на сторону Василия Шуйского. Его племянник князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский с войском, ядром которого были наемные шведские отряды, разгромил сторонников Лжедимитрия на севере и в центральных районах. Армия Федора Ивановича Шереметьева, значительную часть которой составляли казанцы, рассеяла повстанцев под Нижним Новгородом.
В этих условиях святитель Ефрем не забывал и о постоянных нуждах монастырей. В 1606-1607 гг. все главные монастыри Казанского края (Спасо-Преображенский, Свияжский Успенский, Казанский Троицкий, Зилантов Успенский) получили от царя Василия подтвердительные грамоты на все свои владения, в которых подробно перечислялись все деревни, мельницы, рыбные ловли, городские подворья и т. д.[3]. В условиях смуты такие гарантии были весьма важны.
В эти годы в Казани впервые в ее истории работала типография. Не совсем понятно, была ли она вновь оборудована или эвакуирована из Москвы. Но, во всяком случае, она находилась под управлением духовной власти. В этой типографии была напечатана служба Казанской иконе Божией Матери, сохранившаяся в нескольких библиотеках России.
Общероссийский кризис продолжал обостряться. В сентябре 1609 года Польша начала открытую войну с Россией, Лжедимитрий II, потерявший поддержку поляков, бежал в Калугу. Войска Василия Шуйского в июне 1610 года потерпели поражение от польских войск под Клушиным, а 17 июля в Москве произошел переворот: царь Василий Шуйский был свергнут, новое правительство, «семибоярщина», повело с поляками переговоры о призвании на российский престол королевича Владислава. 30 августа в Казань была направлена грамота об избрании царем Владислава с повелением привести к присяге «весь народ казанский», а 20 сентября поляки без боя, с согласия «семибоярщины» заняли Москву. Фактически, правителем России стал наместник короля Сигизмунда гетман Гонсевский, а сам польский король стал называть себя «царем Жигимонтом».
Эти запутанные события привели в замешательство не только казанцев. Воеводы Василий Морозов, Богдан Бельский, дьяки Никанор Шульгин и Степан Дичков, назначенные Василием Шуйским, а также лидеры дворянской и городской общин, пользовавшиеся влиянием в городе, были поставлены перед выбором позиции в сложной и малопонятной вдали от Москвы ситуации. В России оставалось два центра власти. Первый, в Москве, составляли поляки и явные предатели. Второй — Лжедимитрий II и его двор в Калуге — был той силой, которая тоже ассоциировалась с интервенцией и самозванчеством и против которой казанцы ожесточенно воевали три года.
7 января 1611 года в Казань приехал из Москвы дьяк Афанасий Евдокимов, рассказавший о том, что в Москве все в руках поляков, а 9 января в городе произошли бурные события. Казанцы решили присягнуть Лжедимитрию II. В «Новом летописце» дальнейшее описывается следующим образом: «Воевода ж Богдан Яковлевич Бельский нача им говорити и крепити, чтоб вору креста не целовати, а целовати б крест, кто будет государь на Московском государстве. Дьяк же Никанор Шульгин, умысля с теми ворами, повеле Богдана убити и взведоша его на башню и скинуша с башни и убиша до смерти». На самом деле в ходе народных волнений был убит не только Богдан Бельский, но и несколько его сторонников, в том числе дворяне Федор Люткин и Кармач Невельский, их сбросили со Спасской башни. Но Казань присягнула на верность самозванцу, которого в это время уже не было в живых: он был убит в Калуге еще 11 декабря.
В сохранившихся источниках ничего не говорится о позиции митрополита Ефрема. Но перед кем казанцы приносили присягу на верность «царю Дмитрию»? Скорее всего, святитель Ефрем согласился с позицией большей части дворянской и городской общин.
Некоторые историки называют эти события странными. Но представляется, что поведение казанцев в данной ситуации было естественным и вполне патриотическим. По сравнению с Сигизмундом «тушинский вор» выглядел хотя и сомнительным, но все же отечественным кандидатом на престол. Вероятно, именно А. Евдокимов привез в Казань и весть о том, что патриарх Гермоген освободил россиян от соблюдения присяги на верность Владиславу.
Во всяком случае, во главе Казани остались теперь воевода Василий Петрович Морозов, митрополит Ефрем и двое дьяков — Никанор Шульгин и Василий Дичков. Вскоре стало известно о гибели Лжедимитрия II и вопрос о присяге отпал. Насколько известно, его сыну («воренку Ивашке») казанцы не присягали.
Уже в начале 1611 года по инициативе рязанского воеводы Прокопия Ляпунова стало собираться так называемое Первое ополчение. Большую роль в мобилизации сил для отпора полякам сыграли грамоты патриарха Гермогена, который, находясь в Москве под контролем захватчиков, тем не менее выступал с призывами к борьбе. В марте 1611 года силы из Рязани, Нижнего Новгорода, Костромы, Мурома, Галича собрались в Коломне и выступили к Москве. В ополчении объединились бывшие сторонники как Василия Шуйского, которых представлял Ляпунов, так и окружение Лжедмитрия II, во главе с И.М. Заруцким и князем В.В. Трубецким. Одновременно в самой Москве вспыхнуло восстание. В конце марта ополченцы начали военные действия на территории самого города.
Небольшое количество казанцев участвовало в Первом ополчении с самого начала. Еще в феврале 1611 года из Нижнего Новгорода в Москву выступил воевода князь А.А. Репнин «с понизовыми людьми и казанцами». Очевидно, это были те, кто в 1610 году находился в составе войска Ф.И. Шереметева, освободившего Нижний Новгород от осады. Но из самой Казани сил на помощь ополченцам очень долго не отправляли. Серьезные сборы начались только после первого мая, когда в Казань «из подмосковных полков» приехали дети боярские Воин Левашов и Семен Пелепелицын, сообщившие о тяжелых боях. Но около 12 июня большой отряд, состоявший из дворян с их холопами, стрельцов, служилых татар, все же выступил под Москву. Во главе его отправился первый воевода Василий Петрович Морозов, оставив во главе города и уезда дьяков Шульгина и Дичкова. Очевидно, духовное руководство митрополита Ефрема тоже имелось в виду. Отряд Морозова с благословения митрополита взял с собой список с Казанской чудотворной иконы Божией Матери.
Прибыв под Москву, казанский отряд принял участие в штурме Новодевичьего монастыря, но Первое ополчение уже близилось к своему распаду. 22 июля Ляпунов был убит из-за конфликта между бывшими сторонниками Василия Шуйского и тушинцами. Большинство ополченцев разошлось по домам. Но Морозов вместе с отрядом и списком с Казанской иконы оставался под Москвой.
Из двух грамот, направленных в начале сентября из Казани в Пермь, видно, что казанцы, со ссылкой на патриарха Гермогена, осудили убийство Прокопия Ляпунова и отказались присягать «Маринкину сыну», то есть сыну Лжедимитрия II.
В сентябре 1611 года лидер нижегородских посадских людей Кузьма Минин и князь Дмитрий Михайлович Пожарский выступили организаторами нового ополчения. Они стали рассылать по городам грамоты с призывом собираться в Нижнем Новгороде. Первыми казанцами, присоединившимися к ним, стал отряд воеводы Василия Петровича Морозова, пришедший из-под Москвы вместе с Казанской иконой Божией Матери. Судя по грамоте, посланной в начале 1612 года из Нижнего Новгорода в Вологду, уже в декабре 1611 года прибыл и отряд из Казани.
Правительство «всей земли» во главе с Мининым и Пожарским считало митрополита Ефрема временным главой Русской Православной Церкви, а Казань — временной церковной столицей. В Великом посту 1612 года Ефрем рукоположил игумена Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря Герасима во епископа Суздальского. По просьбе Земского правительства Минина и Пожарского осенью того же года святитель Ефрем рукоположил во митрополита Крутицкого игумена Саввино-Сторожевского монастыря Исаию. Очевидно, правительство «всей земли» планировало, что митрополит Исаия будет восстанавливать систему церковного управления после освобождения Москвы.
Москва была освобождена от оккупантов в октябре 1612 года[4]. В начале 1613 года в Кремле состоялся Земский собор, который 21 января избрал царем Михаила Федоровича Романова. На собор приехал митрополит Казанский и Свияжский Ефрем вместе с настоятелями Казанского Спасо-Преображенского и Свияжского Успенского монастырей. Святитель Ефрем первым из высших духовных лиц подписал грамоту об избрании Михаила Федоровича и продолжал оставаться в Москве. Именно он в отсутствие патриарха Филарета, находившегося в плену в Польше, и новгородского митрополита Исидора, который не мог прибыть из оккупированного шведами Новгорода, был самым высокопоставленным архиереем. 11 июля 1613 года святитель Ефрем венчал Михаила Федоровича на царство.
В декабре 1613 года владыка Ефрем выехал в Казань. Причины этой поездки не совсем понятны — ведь митрополит Ефрем, как самый высокопоставленный иерарх, должен был руководить всей Русской Православной Церковью. Вероятно, святитель Ефрем беспокоился о делах Казанской кафедры. В дороге, недалеко от Казани, митрополит скончался.
Святитель Ефрем был похоронен не в кафедральном Благовещенском соборе, как казанские архиереи до него, а у алтаря собора Спасо-Преображенского монастыря, рядом с захоронением преподобных Ионы и Нектария, праведная жизнь которых была описана в Житии святителей Гурия и Варсонофия, составленном священномучеником Гермогеном. Позже над их захоронением было построено небольшое сооружение, называемое в Казани пещеркой. После закрытия монастыря и сноса всех его храмов могилы оказались под асфальтом, эта площадка использовалась воинской частью как плац и стоянка автотранспорта.
В 1995 году по благословению архиепископа Казанского и Татарстанского Анастасия мощи святителя Ефрема и других похороненных в алтаре святых были извлечены. Сейчас они находятся в нижнем Сретенском храме Петропавловского собора.
Историк Русской церкви митрополит Макарий (Булгаков) писал: «Местная церковь давно сопричислила его к лику святых: в одной из древнейших церквей г. Казани и теперь имеется старинный образ митрополита Ефрема в иконописном стенном изображении. Над могилою приснопамятного святителя сооружена его икона...»[5].
Почитание митрополита Ефрема восходит к концу XVII — началу XVIII в. В Никольской единоверческой церкви г. Казани до революции хранилась икона начала XVIII в., которую описал Алексей Андреевич Воскресенский, преподаватель Казанской учительской семинарии, соратник Николая Ивановича Ильминского. На иконе святитель Ефрем «…равночестно предстоит образу Пресвятой Троицы вместе со св. Германом, «Архиепископом и Священномучеником Казанским». Подпись на иконе была такая: «Святый Ефрем, митрополит Казанский и чудотворец»[6].
Примечания
1. Ермолаев И.П. Казанский край во второй половине XVI-XVII вв. (Хронологический перечень документов). — Казань, 1980.
2. Иначе трудно объяснить, почему святитель Ефрем был погребен в “пещерке” за алтарем Преображенского собора — ведь архиереев обычно хоронили в кафедральном соборе.
3. Ермолаев И.П. Казанский край во второй половине XVI-XVII вв. (Хронологический перечень документов). — Казань, 1980.
4. Традиционно днем освобождения считается 22 октября (4 ноября) — ставшего днем осеннего празднования Казанской иконы Божией Матери.
5. Митрополит Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. — М., 1996. — Т. 10. — Кн.1. — С. 4.
6. Воскресенский А.А. Пещерка Казанского Спасо-Преображенского монастыря и исторические сведения о погребенных в ней. Изд. 2-е. — Казань, 1902. — С. 16.
