Писатель и священник: исключение или правило?

— Отец Николай, в одном из интервью Вы говорили о том, что писателем стали только к сорока годам. Расскажите, пожалуйста, каким был Ваш путь к литературному творчеству?

— Путь к писательству лежит через любовь к книге. Прочитайте биографию любого писателя, и Вы увидите, что его детство и юность проходили под знаком этой любви. С самого раннего возраста моим любимым времяпрепровождением было чтение книг. Книга меня сопровождала везде и всегда. Недавно пересматривал свой армейский альбом и заметил, что на многих фотографиях я запечатлен с книгой в руках.

Чтобы стать писателем, недостаточно одного желания. Даже любовь к чтению не сделает человека писателем. Не поможет этому и специальное образование — допустим, факультет журналистики, филфак или даже Литературный институт. Стать писателем может только тот, кто наделен даром сочинительства. Недаром раньше писателей называли сочинителями. Если человек способен выдумывать и мечтать, создавать в своем воображении целые миры, то он может стать писателем.

Вот таким выдумщиком и мечтателем я ощущал себя с самого раннего детства. В шесть лет, когда я сочинил свои первые стишки, то заявил родителям, что когда вырасту, то обязательно буду писать книги.

В школьные годы придумывал сценарии сказок и ставил их вместе со своими друзьями в импровизированном уличном театре. Пробовал писать сказки и рассказы. Так что сочинителем, то есть писателем, я был всегда. А реализовать свой полученный от Бога дар смог только в сорокалетнем возрасте. Одно дело — мечтать и сочинять, а другое — сесть и все это изложить на бумаге. Тут уже нужны труд и усидчивость. А, как известно, творческие люди в большинстве своем несобранны и ленивы. Правда, есть и много трудоголиков от литературы — тому порукой их многотомные сочинения, но это не про меня. Из-за своей природной лени начало работы я откладывал с весны на осень, с одного года на другой. В начале девяностых сумел разродиться двумя рассказами «Погиб при исполнении» и «Выбор невесты», а потом снова отложил писательство в дальний ящик. Слава Богу, в 2000 году я все же начал исполнять мечту своего детства, и уже в 2002 году вышли из печати первые сборники моих рассказов.

— Что для Вас значит быть священником-писателем?

— Ничего не может быть выше священнического служения. Но священник может быть еще и врачом, пример святителя Луки (Войно-Ясенецкого) — тому подтверждение. Это просто еще одна грань служения Богу. Лечение людей и писательство вполне гармонично могут уживаться со служением у Престола Божия. Вполне хорошее сочетание также — священник-педагог. А вот, например, священник-политик, священник-бармен, священник-артист — для нас понятия малосовместимые. Антон Павлович Чехов, к примеру, был врачом. Но весь мир его знает, прежде всего, как писателя. Так что для меня оба призвания живут в гармонии между собою в иерархическом порядке — в первую очередь я священник, но ничто мне не мешает реализовать себя еще и как писателя.

— Помогает ли Вам опыт пастырского служения в писательстве?

— В писательстве помогает любой опыт. Я бы не смог написать хорошего романа о шахтерах, так как ни разу в жизни не бывал в забое, но вот писать о жизни людей церковных мне вполне под силу, и здесь, конечно, мой опыт общения с такими людьми, да и свои личные впечатления помогают.

— В связи с празднованием Дня православной книги Вы посещаете различные епархии Русской Православной Церкви. В этом году Вы встретились со своими читателями в Казани. Расскажите, пожалуйста, о впечатлениях от общения с казанской аудиторией.

— Первое, что меня порадовало в Казани, — так это неподдельный интерес горожан к современной православной литературе. Не скрою, было приятно узнать, что здесь немало и тех, кто любит читать мои книги, поэтому мои встречи с читателями — среди которых немало студентов семинарии — проходили в очень теплой атмосфере. Я рассказывал о значении литературы в воспитании подрастающего поколения, о своем творчестве и планах, а также отвечал на вопросы.

Представил свою новую повесть «Стояние» о девушке Зое, танцевавшей с иконой святого Николая Угодника и в наказание за это кощунство застывшей на несколько дней. Это чудо произошло в 1956 году в Куйбышеве (ныне Самара).

В конце встречи подписывал свои книги всем желающим.

— Во второй день своего визита Вы посетили Казанскую духовную семинарию, где прочитали лекции на темы: «Христианская антропология. Происхождение и предназначение человека по книге Бытия» и «Святители земли Казанской — Гурий, Герман и Варсонофий». Говоря о впечатлениях от встречи с Вами, студенты отмечали, что сложная тема библейской антропологии была чрезвычайно глубоко раскрыта Вами. Почему для общения с учащимися духовной семинарии Вы выбрали именно эту тему?

— Эта тема в моем понимании самая важная и значимая. Ведь человека интересует не столько окружающий его мир, сколько его собственное место в этом мире, его предназначение, смысл его жизни. К тому же именно здесь, в Казани, был создан один из самых глубоких трудов по христианской антропологии — «Наука о человеке». Автор этого блестящего исследования — профессор Казанской духовной академии Виктор Иванович Несмелов. Именно о нем великий русский философ Николай Бердяев писал: «Несмелов очень дерзновенный, глубокий и оригинальный мыслитель. Он продолжает по-новому дело восточного (мистического) богословия, с которым его соединяет чуждая западному богословию вера в божественность человеческой природы».

— Во второй лекции для воспитанников духовной семинарии Вы подчеркнули, что для будущих пастырей важно знать историю Казанского края и тех, кто стоял у истоков его просвещения, ибо многие значимые события для России происходили именно здесь.

— В истории Русской Церкви и нашего государства Казанская земля действительно имеет особое значение. В 1555 году была основана Казанская епархия, связанная с именами таких великих подвижников, как святители Гурий, Герман и Варсонофий, которые своими трудами и молитвами заложили основы духовного развития всего Поволжья.

Кстати, по моему твердому убеждению, именно образование Казанской епархии дало мощный импульс к широкому распространению книгопечатания на Руси. Ведь именно присоединение к России Казанского края поставило перед государственными и церковными властями проблему просвещения народов Поволжья: татар, марийцев, чувашей, мордвы, удмуртов и многих других. Необходимы были книги — много книг. Переписчики уже не в силах были справиться с этой задачей, необходимо было срочно ставить печатание книг, что называется, на поток. Не зря многие историки не без основания считают, что после Москвы важным центром книгопечатания был Свияжск. Кроме того, именно Казань дала нашему Отечеству великого патриота земли Русской — священномученика патриарха Ермогена.

— В 2012 году вышла в свет Ваша книга о патриархе Ермогене «Адамант земли Русской». Что вдохновило Вас на написание этого исторического очерка и почему Вы выбрали именно святителя Ермогена?

— Обратиться к этой теме меня побудило приближавшееся тогда 400-летие со дня мученической кончины святителя Ермогена, Патриарха Московского и всея Руси, которое отмечалось в 2012 году. Я обратил внимание на то, что подвиг гражданина Минина и князя Пожарского увековечен в народной памяти — каждый посещающий Красную площадь в Москве видит установленный им памятник. Их имена на слуху у всех — от школьников до пенсионеров, а вот истинного вдохновителя национально-освободительного движения России патриарха Ермогена вспоминают реже, а многие не знают и вовсе. Вот я и решил описать жизненный путь великого патриота земли Русской.

— Считается, что исторические произведения более сложны в написании, так как нужно быть знатоком эпохи, в которой происходят события. Как Вы готовитесь к написанию таких произведений?

— Тут Вы совершенно правы. Чтобы писать историческую беллетристику, необходимо хорошо изучить ту эпоху, в которой действуют герои твоего произведения. Например, перед написанием исторического романа «Иоанн Дамаскин» я два года изучал все, что касается эпохи иконоборческой ереси VIII века. Читал труды церковных и светских историков, жития святых, изучал византийские хроники, историю Дамасского халифата и т. д. То же самое с другими моими романами и повестями на исторические темы.

— Жизненный путь патриарха Ермогена описан многими историками, насколько Ваша книга отличается от написанных ранее?

— Действительно, о патриархе Ермогене написано немало исторических трудов, но не все будут читать серьезные научно-исторические исследования. Моей задачей была популяризация этой темы, привлечение к ней внимания широких масс читателей. Необходима была книга, написанная просто и доходчиво.

Надо отметить и другой аспект: все исторические труды о патриархе Ермогене охватывают либо период Смутного времени, либо его служение митрополитом в Казанской епархии. И это неудивительно, ведь о жизни одного из виднейших деятелей русской истории до его пятидесятилетнего возраста нам почти ничего не известно. Как ни печально, но исследователям приходится довольствоваться одними догадками и предположениями. Лишь в огне страшного пожара 1579 года, когда выгорела почти вся Казань, впервые высветилась для истории личность великого столпа Православия. Тогда приходскому священнику церкви Николы Гостиного Ермолаю — будущему патриарху — Бог судил принять в свои руки обретенный на пепелище чудотворный образ Божией Матери, именуемый с тех пор Казанским.

«Не ломайте, она еще пригодится»

— Служение патриарха Ермогена (тогда еще священника Ермолая) в Николо-Гостинодворской церкви представляет особый интерес в связи с тем, что 14 февраля этого года этот храм был возвращен Казанской епархии. Расскажите, пожалуйста, подробнее о событиях, связывающих явление Казанской иконы Божией Матери, священника Ермолая (патриарха Ермогена) и Николо-Гостинодворскую церковь.

— В пору служения святителя Ермогена священником Казань уже являлась крупным культурно-промышленным центром Поволжья, да и всей России в целом. Выгодное положение города при слиянии рек Камы и Волги делало его точкой пересечения многих торговых путей. Товары, которые шли из Персии и Китая через Астрахань в Россию и Европу, а из западных стран в Азию, сосредотачивались на судоходных пристанях и в гостином дворе. Именно здесь и стоял храм, в котором служил будущий патриарх. В Казанском посаде располагалось в то время до шестисот дворов, а на торгу было шестьдесят лавок и еще двести пятьдесят мелких торговых мест.

В Казани было несколько монастырей и десятки приходских храмов, среди которых особо выделялась церковь святителя Николая в гостином дворе, так как находилась она в торговом центре города. Как известно, такие центры всегда были средоточием всей городской жизни, а потому важность храма, стоявшего на этом месте, хорошо понималась государственной властью. Поэтому церковь святителя Николая в гостином дворе была ружная — так назывались храмы, которые получали содержание от казны.

Отсюда напрашивается вывод, что человек, занимавший в этой церкви место священника, должен был обладать такими личными дарованиями, которые выделяли бы его среди казанского духовенства. Это подтверждается уже тем, что именно Ермогена Казанский архиепископ Иеремия благословляет взять от земли явленный чудотворный образ Божией Матери и нести его на руках до храма святителя Николая Тульского и далее — до кафедрального Благовещенского собора. Ему же архиепископ поручает наблюдать за порядком шествия всего торжественного крестного хода по городу.

— Скажите, пожалуйста, почему явленный образ Божией Матери принесли именно в церковь святителя Николая Тульского, а не в храм святителя Николая в гостином дворе, который, как Вы убедительно пояснили, являлся наиболее важным местом в посадской слободе Казани?

— Позволю себе напомнить события, связанные с обретением чудотворного образа Казанской иконы Божией Матери, подробно описанные самим патриархом Ермогеном. 23 июня (по старому стилю. — Прим. ред.) 1579 года в Казани случился пожар, от которого выгорел почти весь город. Огонь не пощадил в том числе и Спасо-Преображенский монастырь, где были погребены святители Гурий и Варсонофий, несмотря на то, что монастырь находился в Кремле за каменными стенами. Надо полагать, что Гостинодворский храм, который был, скорее всего, деревянным — сгорел в пожаре, ведь его окружали многочисленные купеческие деревянные строения.

Обретение иконы произошло на пятнадцатый день после пожара — 8 (21) июля. Разумеется, полностью сгоревший храм святителя Николая Гостинодворского не успели отстроить за две недели, ведь надо было строить не церковь-однодневку, а большой и красивый храм. Церковь же святителя Николая Тульского, по-видимому, не так сильно пострадала, поэтому на момент обретения Казанской иконы Божией Матери была вполне пригодна для совершения службы. К тому же этот храм находился поблизости от места обретения чудотворного образа. У него и остановился крестный ход, направлявшийся в кафедральный Благовещенский собор.

Кстати, Благовещенский собор и архиерейское подворье Кремля от пожара не пострадали. Достойно внимания и то обстоятельство, что сохранился храм именно святителя Николая Тульского, так как пожар начался со двора Данилы Онучина, а этот двор располагался как раз рядом с храмом. На месте сгоревшего дома Данилы Онучина и была обретена икона. В этой связи у меня только два предположения: или ветер был в сторону от храма и его сумели отстоять от огня, или Сама Царица Небесная сохранила храм, возле которого был обретен Ее чудотворный образ.

Казанское чудо

— «Явила себя Богородичная икона таковым образом. Не показала Владычица Образа Своего ни святителю града, ни начальнику властей, ни вельможе или богатому, ни мудрому старцу. Но открыла Свое сокровище, чудный Свой Образ, источник неисчерпаемый, приходящим с верою, — десятилетней девице именем Матрона, дочери одного человека из простецов, служившего на войне стрельцом», — писал патриарх Ермоген в повести о Казанской иконе Божией Матери. Бытует мнение, что девица Матрона была дочерью стрельца Онучина, так ли это? Что известно о ее жизни?

— О жизни Матроны мало что известно, сведения о ней мы можем почерпнуть только из «Повести о честном и славном явлении образа Пречистой Богородицы в Казани», автором которой является сам патриарх Ермоген. Сразу надо оговориться, что других источников об этом событии нет. Действительно, бытует мнение — и оно очень распространено, — что Матрона — дочь того самого Данилы Онучина, со двора которого и начался пожар. Но мнение это ошибочное.

Во-первых, Данила Онучин никакой не стрелец. При внимательном чтении «Повести» видно, что о нем святитель упоминает всего один лишь раз, когда указывает, что пожар начался «близ церкви святителя Николая, нарицаемого «Тульским», во дворе некоего воина царского Данилы Онучина». Между тем Онучины — это нижегородские дворяне, переселившиеся в Казань в 60-е годы XVI века. Дворяне и дети боярские служили в коннице, которая являлась привилегированным царским войском. Потому Ермоген и называет Онучина «воином царским».

А вот Матрона именуется Ермогеном не иначе как юной дочерью «простого, искусного в военной стрельбе воина». Это означает, что отроковица была дочерью стрельца, притом простого, а не сотника. То, что икона была обретена во дворе Данилы Онучина, не вызывает сомнения, как и то, что Матрона не была его дочерью. О судьбе Матроны нам известно только то, что она стала первой постриженицей монастыря, основанного на месте обретения Казанской иконы Богородицы. Постригли ее с именем Мавра (Марфа), следом за дочерью приняла постриг и ее мать. В будущем Мавра стала игуменией этого монастыря.

— Отец Николай, благодарю Вас за интересную беседу, и в завершение нашего разговора — расскажите, пожалуйста, о своих творческих планах.

— Планов у меня громадье громадное — и за десять лет не управиться. Но дай Бог успеть хотя бы то, что уже начато, но оставлено до лучших времен. Дело в том, что я человек увлекающийся: вот начну новый роман или повесть, напишу несколько глав, а тут новая идея. Я откладываю недописанное и берусь за новое. Теперь вот решил все задуманное и уже начатое закончить. Только что закончил небольшую повесть «Утоли моя печали», работаю одновременно над романом «Из страны далече» и повестью «Арианин», а еще начаты исторический роман «Еремей — поповский сын» и повесть «Хроника восхождения на девятый этаж».

В 2015 году в издательстве Сретенского монастыря вышла моя новая повесть для подростков «Детство Сережи», а теперь мои юные читатели требуют от меня продолжения — наверное, надо исполнить их просьбу. Но, да как будет Богу угодно: ведь человек предполагает, а Бог располагает!

Источник: журнал «Православный собеседник»