Святоотеческое учение о душе и светская психология. Поиск диалога

Заявленная тема: «Святоотеческое учение о душе и светская психология» предполагает соотнесение православной антропологической и психологической традиции и современной светской психологии личности.

Сам термин «христианская психология» появился в середине XIX века. Признанным отцом основателем этого направления в России является святитель Феофан Затворник. Однако диалог Церкви и психологии начался намного раньше: первые курсы по психологии читались как обязательный предмет с XVII века в Киево-Могилянской духовной академии, до наших дней сохранились рукописи этих курсов. Комментируя данный факт, Ю. М. Зенько пишет, что «даже в советское время вынуждены были признавать, что эти «киевские ученые», (а фактически богословы, священники и монахи) внесли значительный вклад в развитие психологической мысли и, что они разрабатывали вопросы психологии на уровне тогдашней западноевропейской науки» (Зенько Ю.М. Психология религии. СПб.,2009. С.254).

Характерна история с авторством первой в России психологической книги, изданной в Москве в 1796 г. Советские историки называли автором некоего Ивана Михайлова. Но как было недавно доказано, речь шла на деле об Иване Михайловиче Кондорском (1764-1838), бывшем в момент написания книги диаконом, а впоследствии священником, протоиереем Русской Православной Церкви. С тех пор отечественная психология была тесным образом связана с духовным образованием, с постоянно идущим диалогом психологии и Церкви, при этом спектр обсуждаемых подходов и направлений был весьма широким, отнюдь не сводящимся лишь к узко философско-богословским рассуждениям.

Советская власть надолго остановила развитие этой области знания.

После распада СССР, в начале 90-х годов, прошлого века стали появляться первые семинары и публикации по христианской психологии, они вызывали порой весьма негативную реакцию со стороны ученого сообщества (от недоумения до прямого отрицания самой возможности этого направления в психологической науке). Настороженным оказалось и отношение многих представителей Церкви, отрицавших возможность применения каких-либо «психологических нововведений».

Что же представляет собой сейчас, спустя 30 лет после возрождения, отечественная христианская психология? Каковы ее предпосылки, основания — и вообще, существует ли на самом деле непроходимая пропасть между научным (рациональным, опытным) знанием о «психе» (греч. Ψυχή переводится, как «душа») и двухтысячелетним духовным опытом Церкви? О чем спорят и с кем дискутируют современные христианские психологи, какие предметы для исследований и практики они выбирают?

Православная психология в нашей стране развивается очень активно, запрос по данной теме в интернете выдает до 1 млн. ссылок, но под этими ссылками можно найти все что угодно: заговор, гипноз, НЛП и все под одной обложкой — «православная психология». Ситуация осложняется и тем, что в современном мире насчитывается более 400 отраслей, школ и направлений светской психологии, которые не имеют единой неизменной основы, общего фундамента. Практически каждая крупная психологическая школа аксиоматически предлагает свое видение человека, которое лишь отчасти коррелирует с другими психологическими антропологиями, а часто находится в остром противоречии с ними. Это напоминает известную притчу о слепых и слоне. Попытка слепых, у которых была возможность дотронуться до слона и дать его описание, оказалась крайне неудачной. Понятно, что каждый из слепых описал ту часть этого животного, которая попала в его ограниченное поле восприятия. Дать целостное «описание слону» можно в том случае, если у нас есть возможность взглянуть на него в целом. Эта притча очень хорошо иллюстрирует множество разнообразных теорий в современной психологии. Очевидно, что ей недостает целостности, достигаемой в результате познания как откровения, а не просто интеллектуального аналитического поиска, исследования и решения частных задач. В этой связи, та психология, которая сегодня именуется православной тоже, зачастую, идет по этому сектанскому пути и сбивается на поверхностные методы изучения человека: кто-то хватается за доабортное консультирование, кто-то за профилактику суицидов, за работу с зависимостями (аддикциями), кто-то за тему гендерных противоречий и проблемы пола и т.п., а вот глубины самой человеческой природы не касается. Бытует даже мнение, что православная психология — это та же научная светская психология, где нужно делать все правильно, по совести и нравственно.

Здесь усматривается коренное отличие светской и православной психологии: объект исследования один — человек, а вот предмет исследования различен. Вплоть до XIX века человечество имело представление о душе как о чем-то нематериальном, как о живой сущности. Психология рассматривалась как наука о душе (от греч. слова «психе» — душа), и лишь в последствии её цель была заменена Вундтом на изучениие психики, как разрозненого набора отдельных свойств характеризующих человеческую личность. Светская психология перестала интересоваться высшими духовными сферами деятельности человека и стала видеть в человеке лишь высшее животное, высшую ступень эволюционного развития животного мира, отличающихся от всех предыдущих стадий количественно, но не качественно. Человек стал рассматриваться просто как биологический объект, у которого все психические функции сосредоточены в центральной нервной системе, коре головного мозга и в подкорковых структурах. Таким образом «наука о душе» свелась просто к нейрофизиологии. Как остроумно заметил по этому поводу наш известный историк Василий Ключевский, прежде психологией называлась наука о душе человеческой, а теперь это наука об её отсутствии. Несмотря на такое разнообразие теоретических представлений о психических качествах человека, светская психология накопила и множество эмпирических фактов. Она может многое рассказать о человеке того, что важно, полезно и применимо на практике. Можно надеяться, что наработки психологической науки могут помочь и в пастырской деятельности современного православного священника. Но не все из этого опыта применимо в православной психотерапии и консультировании. Соотнесение святоотеческого и научного описаний психических реалий предполагает перевод понятий православной духовно-аскетической традиции на язык психологии и обнаружение метафизического содержания в секулярных психологических идеях. Между тем проблема построения концептуально-терминологических «мостов» чрезвычайно сложная и требует значительных творческих и духовно-интелектуальных усилий.

На сегодняшний день проблема православной психологии заключается в том, чтобы дать целое системное знание о человеке и только потом давать инструментарий работы с теми проблемами, которые у человека возникают, так как если изначально не понять причины этих проблем, какой смысл бороться с их последствиями. Православная психология по существу призвана быть психологией глубокого понимания устройства самого человека и его души и из этого понимания выстроивать всю систему человеческих проблем и методов их решения.

Опираться на понимание души человека мы можем из свидетельств Божественного Откровения и учения Святых отцов восточной церкви, раскрывших это учение во всей полноте. Глубже них душу человека не исследовал никто. Так, один из классиков научной психологии Уильям Джемс, прочитав творения преподобного Исаака Сирина, воскликнул: «Так это же величайший психолог!» И именно такая «психология» сегодня — это инструмент спасения человека в бушующем извращениями и катаклизмами мире.

Постараемся тезисно, насколько позволяет регламент доклада, определить базисные элементы системы правосланой (святоотеческой) психологии.

Теоцентричность

Теоцентрический подход в православной психологии отражает трансцендентную сущность человека, показывает, что он «не земное» существо. Человек «тварное создание» (он сотворен Богом.), он не самобытен и не самодостаточен, а человеческое совершенство и счастье имеет прямое отношение к его Творцу.

Православие дает человеку ответ на вопрос кто он, откуда, куда и зачем. Огромное количество невротических расстройств возникает именно потому, что человек не находит в светской психологии ответов на эти коренные («проклятые» — по Достоевскому) вопросы жизни, разгадка которых сокрыта в бессмертном человеческом духе. Духовная жизнь в Православии как раз помогает совместить свои горизонтальные, рациональные отношения в мире с вертикалью общения с Богом. Это практическая, прикладная задача. Человек — создание духовное, а значит, он возвышается над этой плоскостью. Это как мост, как связующее звено между дольним и горним. Такое представление о человеке отражается в символике христианского креста. Плоскость земного бытия пересекается с вертикалью духовного восхождения и самопознания.

Человек, согласно православной традиции, существо, созданное по образу Божиему и призвано к Богоуподоблению. Образ — данность, подобие — заданность, а она возможна только в общении с Богом. Восстановить это подобие как возможность, как процесс Богообщения — это то, из чего исходит Православие. Знание законов духовного бытия и жизнь по ним дают человеку счастье и развитие по подобию Божьему, нарушение этих законов приводит к страданиям, болезням и преждевременной смерти.

Важнейшие черты образа Божия в человеке: личность, свобода, бессмертие, творчество, владычество, ум, духовность, совесть, любовь, добродетельность, стремление к совершенству и др.

Образ Божий, будучи богодарованным началом в человеке, проявляется в виде божественных свойств. Личность — основная черта образа Божия в человеке, его необходимая онтологическая характеристика. Человек личностен, ибо создан по образу Бога, Который есть Личность. Указанные на рисунке проявления свидетельствует о полноте богообразности человека.

Мы живем в мире, который создан Творцом Вселенной по определенным законам. Им сотворен как видимый материальный, так и невидимый человеческому глазу духовный (ангельский) мир. Эти миры активно взаимодействуют и влияют друг на друга. Человек был создан Богом как своего рода микрокосмос, в котором соединены духовные и материальные начала.

Человек в определенном смысле является формирующим принципом всего земного бытия. По выражению В. Н. Лосского, он — ипостась земного космоса, а земная природа — продолжение его телесности.

Православная психология существенно отличается от своих светских аналогов тем, что признает наличие мира ангелов и мира падших духов, а так же воздействия, оказываемые этими мирами на человеческую душу. Для православного психолога очевидно, что глубинное разрешение внутреннего конфликта происходит на невидимом фронте «брани духовной». И поле битвы — это душа человека («Там Бог с диаволом борется, а поле битвы — сердце человека» Достоевский Ф.М.). Святые отцы много пишут о влиянии демонических помыслов, образов на человека. Это воздействие может определять формирование различных психологических и соматических заболеваний, а также патологических зависимостей.

Тримерие (триединство) человеческой природы

Человек существо целостное, трехсоставное (рис. 3): дух, душа, тело (правомерно также представление о человеке, как состоящем из души и тела. В этом случае дух является высшей частью души).

Душа человеческая, будучи единой, простой и неделимой, проявляет и реализует себя через три собственные силы: разумную, раздражительную и желательную. В конце XIX — начале XX вв. некоторые авторы на фоне бурного развития психологии стали соотносить святоотеческое учение о трех силах души с психологическим учением об уме, чувстве и воле человека. В современной богословской литературе эта тенденция усилилась так, что между святоотеческими и психологическими понятиями уже вообще не видят существенного различия. Однако здесь необходимо быть осторожным, чтобы не погрешить против сути святоотеческого учения. Разумная сила — это не ум, но инструмент ума, функция и проявление ума в сфере души. Желательная сила включает в себя понятие воли, но к ней не сводится. Раздражительная сила — связана с чувством, но к нему не сводится и охватывает всю эмоционально-энергийную сферу человека.

Дух человеческий — это высшая часть души, соединяющая человека со сверхчувственным миром и позволяющая ему находиться в благодатном единстве с Богом, воспринимать божественные энергии и тем самым обоживаться. Дух — душа души. Проявления духа в человеке (по свт. Феофану Затворнику): страх Божий, жажда Бога, совесть.

Понятия «духовность» и «духовная жизнь» — это жизнь в благодатном общении с Богом, жизнь в Духе Святом. Подобная жизнь возможна, если человек подчинит свои душевные и телесные потребности руководству своего духа — органу богообщения человеческой души.

В сущности своей человек находится не среди внешних вещей и объектов, а в субъективной глубине, которая испытывает, желает, мыслит, воображает и чувствует. И в этой своей глубине человек есть живой, личный дух и религия начинается с личной духовности. Человек создан Творцом существом духовным. А это значит, что если он забывает, или не обращает внимание на эту отличительную свою особенность, то неизменно попадает в ситуацию конфликта (внутреннего, межличностного, социального). Богоборческий импульс, разорвав союз человека с его Творцом, деформировал саму человеческую природу. Дух стал отключенным от души, будучи оторванным от Бога, душевные силы также разобщились между собой: разум, чувство и воля то вступают в согласие, то противостоят друг другу.

От Духа зависит нравственность. Нравственность — это свободное самоопределение человека по отношению к добру и злу. Нравственность — то, что вложено в человеческую природу Богом, это онтологическое свойство человека, это не то, что нами воспитано, не то, что мы приобрели. Само нравственное чувство, как некое мерило добра и зла, блага, совершенства, правды в человека вложено — это наша совесть. Совесть регулятор нравственности. Каждый человек существо совестное. Он может не только испытывать муки совести, но и поступать по совести и, когда, он действует по совести он получает высшее удовлетворение, хотя часто это может не соответствовать здравому смыслу за которым часто стоит инстинкт самосохронения. Тогда он своей личностью поднимается над своей природой и тогда он вполне человек. Совесть это голос Божий в духе человека. Мы имеем свидетельство этого «голоса» в Богооткровенном нравственном законе, которому уже 3,5 тыс. лет, он начинается со слов «Аз есмь Господь Бог твой…» (Быт.20) и подтверждает, что духовное в человеке первично.

Работая с человеком на плоскости души (психики), нельзя не учитывать ее связь с телом и духом, а также взаимное влияние всех этих трех составляющих человеческой личности. Вот этот целостный подход к человеку и предлагают применять православные психологи и психотерапевты.

Поврежденность человеческой природы

Человек существо поврежденное (падшее, грешное), он находится в противоестественном состояние, в котором он оказался, выпав из естественного состояния первозданного Адама. Грехопадение привело к нарушению целостной структуры человека. В результате переориентации внимания с Бога на внешний, чувственный мир основные силы души получили ложную направленность. Первому все три основные силы души его — ум, чувства и воля — были направлены только к Богу. Для первых людей, до их грехопадения, вожделен был лишь один Бог. После грехопадения человек всем своим существом погряз в чувственности. Появилось неуклонное стремление к тому, что сегодня мы называем комфортом, и к удовлетворению своих духовных запросов вне Бога. Это привело человека к разрыву с Богом — источником жизни и подлинного блага. Такая греховная направленность сил души способствовала появлению злых навыков и вредных привычек. Проникая в глубины человеческой природы, она сделалась ее приобретенным качеством, предопределяющим склонность и тяготение человеческой воли более ко злу, чем к добру. Словом, человек удаление от Бога через свою греховную самость начал предпочитать единению с Ним. И эта испорченность столь велика, что требует от человека, если он возымеет попечение о своей душе, великих усилий. Святой апостол Павел так характеризует это противоборство: ... я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю... по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (Рим. 7:14—15, 19, 22—23).

Сущность греха — это отпадение человека от Бога, это фундаментальная коренная болезнь и именно это подлежит уврачеванию в человеке, а не его естественное состояние, которое должно быть как-то поправлено. В медицине есть такое понятие, которое по-латыни звучит как «анозогнозия». Анозогнозия — это когда человек не знает того, что он болен, не видит свою болезнь. Так вот это — исходное состояние человеческой природы, а «видение греха своего» — это «начало выздоравления души» по слову православных Святых отцов.

Светская психология ушла от понятия греха, от понимания того, что человек есть продукт антропологической катастрофы (грехопадения). Человек был «нормализован» и ему даны были инструменты «саморегуляции», таким образом, в центр был поставлен не Бог, а человек. Ушло понимание греха так как ушло понятие Бога. В этом проблема современной психологии с точки зрения православного подхода.

В соответствии с замыслом Божиим человек как личность должен овладеть своей природой и усовершенствовать её так, чтобы она не только ни в чём не препятствовала, но и содействовала осуществлению его предназначения. Предельный идеал в этом для человека — Божественное бытие, где каждая Ипостась обладает всей полнотой единой божественной природы.

Однако возможен и другой тип взаимодействия личностного и природного в человеке. Личность может поработиться своей природе, так что постепенно всё более переключается на обеспечение природных потребностей и не реализует своё божественное предназначение. Насколько личность обусловлена природными потребностями, настолько она и деградировала. И наоборот, развитие личности проявляется во всё большем овладении своими природными свойствами и управлении ими. В реальной жизни это выражается, прежде всего, в способности преодолевать своё «хочу» (или «не хочу») в пользу Божественного «надо» (то есть воли Божией). С этой точки зрения становится ясно, почему православная аскетика формирует полноценную человеческую личность. В святоотеческой аскетической традиции за многие века выроботана четкая класификация страстей, разработана схема развития страсти в человеке и методы борьбы с ними. Страсть (от греч. πάθος «страдание, боль, страсть») — это отклонение от нормального состояния. Слово «патология» происходит от греческого «патос», что переводится как «боль, страдания». Это слово уже встречается в русском языке в виде знакомого «пафоса». Патологией медики называют любое отклонение от здорового состояния в организме. Православная психология дает четкие инструменты и методику борьбы с этими отклонениями в человеке.

Христоцентричность

Это главный, основополагающий, смыслообразующий и целеобразущий принцип православной психологии, призывающий все соотносить с Господом Иисусом Христом, как он засвидетельствовал о Себе: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6).

Человек не самобытное существо, он не сам себя создал и сам вернуть состояние неповрежденности не может. Он не может себя переделать, он нуждается в спасении, знает он это или не знает. Нуждается не просто в уврачевании, а в спасении, а спасти его может только тот, кто его задумал и создал — Бог. Поэтому Богу надо было самому становится человеком, входить в историю, воспринять падшую человеческую природу, пройти через все, что должен был пройти падший человек, вплоть до смерти.

Христос сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня. Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется. Кто не со Мною, тот против Меня». Посмотрите, какая категоричность. По отношению ко Христу нельзя быть нейтральным: ты либо с Ним, то есть ты — Его, и ты идешь за Ним, взявшись крепко за руку, либо ты идешь в противоположную сторону. Нельзя идти под углом или параллельно. Либо мы соединяемся с Ним, либо мы соединяемся с дьяволом. И тогда мы — вполне законная, закономерная часть этого мира.

Экклезиоцентричность

Экклезиоцентричность — определяет отношение к Церкви. Только в Богочеловеческом теле Церкви может происходить единение человека со Христом: «Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне» (Ин. 15:4). Истинное исцеление возможно только в лоне Церкви. Оно осуществляется Духом Святым совместно с осознанным устремлением человека в направлении освобождения от страстей. Церковь рассматривается как лечебница духа, а врачевание духа — есть первооснова всякого лечения.

Понятие покаяние (др.-греч. μετάνοια — «сожаление о совершившемся, раскаяние»), в переводе с греческого означает перемена ума. И это не одномоментный акт. Это путь длиною в жизнь. В этом суть православной аскетики. Исцелиться, означает вернуть когда-то нарушенную целостность. Этот процесс совершается в лоне Церкви Духом Святым.

Синергизм

Образ Божий определяет способ существования человека, позволяющий ему участвовать в божественной жизни. Взаимодействие Бога и человека, божественной воли и человеческой совершается свободно и согласованно. Такой тип взаимоотношений в богословии называется принципом синергии (от греч. συνεργία — сотрудничество, содействие).

Духовное возрастание человека описано в терминах синергии: плод евангельской благодати — вера, которую человек сам должен принять и взрастить. Далее, получая благодать, человек постепенно восходит до очищения и обожения. Благодатная жизнь человека есть не интеллектуальная деятельность, но аскеза, смысл которой в восприятии благодати, дающей дальнейший рост в Боге для достижения конечной цели — обожения.

Обожение характеризует уподобление Богу в природном аспекте, а богосыновство — в личностном. Однако в духовной жизни первичным является именно личностный аспект. Сначала человек как личность обращается к Богу, вступает с Ним в общение, а затем уже его природа обоживается, но не наоборот. Обожение без добровольного личного соизволения невозможно.

Созданный по образу и подобию трехипостасного Бога (Святой Троицы), человек всегда пребывает в общении. Это общение происходит или с самим собой, или посредством диалога с другими людьми, или это общение с Богом. Более того, наше общение полифонично. Одновременно могут присутствовать все три формы общения.

Истинное исцеление человека не может происходить отдельно от процесса приобщения к Богу. Возможный полный ответ на психологические проблемы находится не в плоскости земного бытия, в которой работает светский психолог, а в вертикали духовности. Это очень важная вещь, которую христианство несёт миру уже 2000 лет. Человек, предоставленный сам себе, подобен батарейке, аккумулятору. Вот смартфон — это очень хорошая вещь, в нём много всяких приложений, которыми можно пользоваться, полезная вещь. Но если не подключать его к источнику питания, то он станет бесполезен, он разрядится. Человек — точно такая же батарейка. Всё, что у нас есть, все наши телесные качества, душевные качества, и даже духовное начало, предоставленное самому себе, — всё разряжается, всё деградирует, распадается по закону энтропии. У человека тоже есть внешний источник питания, одна общая для всех людей сеть, один источник жизни — это Бог. Человек может жить и развивать все свои дарования, таланты, всё, что в нём заложено Богом, особенно наиболее высокие качества, духовные, нравственные, душевные дарования, только работая от общей сети. Только находясь в постоянном живом общении с источником своей жизни. Тогда человек может сохранять всё, что Богом в него вложено. И даже приумножать, совершенствовать. Это призыв Христа в Евангелии, когда Он сказал: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный». Но Он же и говорит: «Без Меня не можете делать ничего. Я есмь лоза, а вы ветви. Я есмь дверь: кто войдёт Мною, тот спасётся» (Ин. 15:5, 10:9).

Самонаблюдение (интроспекция)

Самопознание лежит на путях Богопознания. Без Бога человек себя никогда не узнает. Задача православного психолога не столько показать каково общество и каков мир, сколько обернуть его взгляд на самого себя («Ты повернул глаза зрачками в душу, а там повсюду пятна черноты, и их ничем не смыть!» — «Гамлет» (Уильям Шекспир)). Это очень болезненый процесс совлечения ветхого человека. Это знание которое коренным образом, радикально меняет человеческую природу.

Самопознание святыми отцами трактуется как наука из наук. Далеко не все люди обладают врожденной способностью к самонаблюдению. «Мы достигаем познания своего внутреннего мира не с помощью разума, а трезвением, очищением ума, подвижничеством и покаянием. Пытаясь сохранить свой ум в чистоте, человек познает свои внутренние проблемы, открывает господствующие внутри его страсти» (Митрополит Иерофей (Влахос). Православная психотерапия. М., Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2004, с. 213). Человек может быть социально адаптированным, иметь семью и материальное благополучие, но при этом быть далеким от понимания мотивов своих поступков, осознания своих чувств, ясного и последовательного выражения мысли. Одной из задач психотерапии является пробуждение интереса к этому процессу. Познание своего внутреннего человека, как это называется у святых отцов, приводит к пониманию, что это место основного приложения наших сил. Все остальное уже существует как проекция наших внутренних состояний. Возникающие конфликты, межличностные и социальные, в своей основе содержат внутренние неразрешенные конфликты тех личностей, которые вовлечены в эти отношения. Чтобы исцелиться, приблизиться к своей целостности, надо преодолеть в себе психологическую расщепленность. Не случайно само понятие греха может трактоваться, как попадание мимо цели. Путь истинного исцеления — это задача всей жизни.

Методология православной психологии требует выработки общего языка понятий. Перед нами стоит важная и насущная задача — развитие православной психологии как науки и православной психотерапии как практики. Все разногласия и трудности в принципе преодолимы, поскольку специалисты, занимающиеся этими вопросами, стоят на позиции христианского мировоззрения и принадлежат к Православной Церкви. Объединение в лоне Церкви является залогом того, что этот процесс завершится, преодолев все трудности и искушения. При этом нам необходимо осознавать свою человеческую немощь и подверженность страстям, надеяться и уповать на помощь Бога.