Митрополит Кирилл: «Воссозданный Казанский собор — это памятник любви к своей истории»

— 21 июля состоится освящение собора Казанской иконы Божией Матери Богородицкого монастыря. Как будет проходить это торжество?

— Если Бог благословит, если все будем живы-здоровы, то встретим это событие молитвенно. Накануне вечером (20 июля в 17:00) в Благовещенском соборе Казанского кремля будет совершаться всенощное бдение, то есть вечернее богослужение, предваряющее торжество, посвященное Казанской иконе Божией Матери и ее явлению здесь, в городе Казани.

19 июля, кстати, Национальный музей передал нам ризу, в которую был помещен явленный в 1579 году чудотворный образ Богородицы. Серебряная риза будет храниться как раз в новом соборе.

21 июля, в день праздника, в семь часов утра в Благовещенском соборе начнется молебен, после чего состоится традиционный крестный ход с чтимым списком Казанской иконы из Благовещенского собора Казанского кремля в Казанско-Богородицкий монастырь, к месту обретения чудотворного образа. В этом году крестный ход с Казанской иконой будет предварять Божественную литургию, а не заканчивать ее, как это было обычно, потому что Литургия будет совершаться в воссозданном Казанском соборе.

Крестный ход подходит к монастырю, и в это время начинается освящение собора — первая его часть, которая предваряет визит Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Около десяти часов утра приедет Предстоятель Церкви, и он совершит основную часть освящения собора. Затем в новоосвященном храме начнется Божественная литургия. После службы, думаю, Святейший скажет слово, расскажет, каким он увидел храм, который сам закладывал пять лет тому назад.

— Строительство собора — очень важное событие и для Татарстана, и для России, и для всего православного мира. Для вас что это событие означает? Это итог какой-то большой работы или это новый этап в жизни епархии?

— Для меня Татарстан — это новый этап жизни; совершенно новая жизнь, до этого малоизвестная, даже вообще неизвестная. И для меня каждый день в Татарстане — открытие. Каждый день дарит радость. Радостно осознавать, что мы живем в таком замечательном городе; в регионе, где так много святынь, где свято блюдутся национальные традиции, где бережно относятся к культуре всех народов, проживающих на этой земле. В этом усматривается колоссальная забота руководства Татарстана о его жителях. Президент Рустам Нургалиевич Минниханов всегда приезжает на национальные праздники. Недавно он посещал праздник русской культуры Каравон, на чувашских и марийских праздниках Глава региона также присутствует. Отношение к родной культуре, к истории и к национальным традициям в регионе, и, правда, очень бережное.

Недаром Казанский собор выстроен трудами очень и очень многих людей. В воссоздании собора участвовали не только православные христиане. Среди тех, кто активно трудился, много людей, мусульманского вероисповедания, есть люди, которые нейтральны по отношению к религии. Здесь и русские, и татары, и чуваши, и многие-многие другие народности, которые проживают в Республике Татарстан.

Воссозданный собор — памятник любви к своей истории, к своему народу, к своему городу и к своим святыням. Чем ближе мы подходим ко дню освящения собора, тем больше сердце щемит от осознания того, насколько это важно и значимо. Не везде, к сожалению, есть подобное отношение к своей истории и к тому богатству духовному, которое в тех или иных местах сохранилось и иногда находится в очень плачевном состоянии.

— Какое место воссозданный собор займет в духовной жизни города и Республики? Когда храм смогут посетить прихожане, паломники и туристы?

— После освящения Казанский собор будет действующим храмом, в нем регулярно будут совершаться богослужения. Безусловно, Казанский собор наряду с Благовещенским собором станет одним из главных храмов Казанской епархии и всей нашей Татарстанской митрополии. Доступ в собор будет абсолютно свободным. Монастырь будет продолжать жить по своему уставу, а верующие смогут беспрепятственно входить в собор, прикладываться к Казанской иконе Божией Матери. К образу, который хранится в нашей обители, притекают многие-многие люди.

Из-за сложной эпидемиологической обстановки и ограничительных мер, которые сегодня существуют у нас в стране, не все смогут попасть в собор во время первого богослужения. Приоритет будет отдаваться, конечно, постоянным прихожанам и тем, кто его строил. Но как только официальная часть пройдет, и собор будет торжественно открыт, все желающие смогут войти в храм и помолиться; кто-то, возможно, захочет просто осмотреть собор изнутри. На самом деле это уникальный труд, достойный нашего города, нашей Республики. Этот труд практически копирует собор начала 19-го века. То есть настолько изящно, искусно и с такой любовью все сделано, что не все смогут отличить воссозданный собор от утраченного.

— Мы знаем, что собор восстанавливался в том числе и по архивным документам, и по проектам архитектора Ивана Старова, но, тем не менее, отличия все-таки есть. Например, иконостас исторически был из дерева, а сейчас при восстановлении он делался из мрамора. Есть ли еще какие-нибудь значимые изменения? Какие трудности были в восстановлении храма?

— Иконостас и должен был бы быть из мрамора, но в то время решили делать из дерева. Это уже четвертый храм, построенный на месте явления чудотворного Казанского образа Божией Матери. Первый был деревянный, второй — каменный, затем был собор в том виде, в котором он есть сейчас, и четвертый — уже восстановленный.

Изменений практически нет. Старались делать так, чтобы восстановить все, как было. Переступая порог собора, ты как будто попадаешь как раз в начало 19 го века: роспись, орнаменты соответствуют тому времени.

Надо собор смотреть не в суете, не во время праздника. Если хотите подышать этим воздухом, то нужно прийти тогда, когда там нет службы, или когда в будний день совершается уставная служба.

— Хотелось бы поговорить о людях, которые внесли наибольший вклад в восстановление храма. Конечно, это власти Республики, ныне покойный митрополит Феофан. Расскажите подробнее об их вкладе.

— Власти Республики приняли решение о восстановлении собора, и они сделали все, чтобы эту идею осуществить. Без их прямого участия мы бы не справились. Митрополит Феофан, безусловно, приложил огромный труд. Подготовкой проекта собора занимался еще владыка Анастасий. И вот приехал владыка Феофан, обладающий сильным характером, невероятным обаянием и энергией. Он сразу собрал всех воедино. Людям было приятно трудиться с покойным архипастырем. Все причастные к этому богоугодному делу не просто строили храм, а вкладывали в него душу.

— Буквально на днях Вы подписали соглашение с Министерством культуры РТ о передаче оклада чудотворной иконы из Национального музея в воссозданный собор. Расскажите поподробнее об этом. Мы знаем, что реликвия была застрахована на очень серьезную сумму.

— Оклад Казанской иконы Божией Матери — это одна из сокровищниц нашего музея, и он не передается нам в собственность. Оклад остается собственностью музейного сообщества Республики Татарстан, и передается нам просто на хранение. Для его хранения созданы все условия, как и для хранения чтимого списка иконы Богородицы.

Нашлись добрые люди, которые помогли нам в этом вопросе. «Альфа-страхование» оказало финансовую поддержку. Договоренность достигнута на год, то есть пока это некий эксперимент для Казани и Татарстана. Но мы надеемся, что это будет пролонгированное соглашение, и оклад останется в соборе на годы.

— Какие еще реликвии можно будет увидеть в храме?

— Из реликвий будет сама икона Божией Матери, будет и киот — уникальный совершенно. Важно понимать, что само место, на котором построен собор, дорого сердцу каждого верующего человека. Это место святое, место явления Пресвятой Богородицы, под Покровом Которой мы все живем. Казанский собор — наша святыня, наша история, наше достояние.

— Воссоздание собора можно считать сверхзадачей последних лет. Что будет дальше? Будет ли еще какой-то важный и нужный проект? Какие задачи на будущее перед собой ставите?

— Нам бы хотелось, конечно, восстановить весь комплекс Казанско-Богородицкого монастыря. Восстановлена ведь только малая часть — самая главная, но малая часть. Желание продолжить восстановительные работы есть и у руководства Республики, и у нас, естественно. Но это уже новый этап, для этого нужно находить новые возможности.

На нашей земле очень много святынь. Проезжая по Татарстану, я видел много разрушенных храмов. Беда в том, что эти храмы находятся в безлюдных местах. То есть храм есть, а людей нет. Это тоже проблема большая: как это восстановить, как это законсервировать? Мы очень тесно сотрудничаем с комитетом по охране памятников культуры Республики Татарстан и стараемся, чтобы у нас ничего не пропало.

Наша задача заключается в том, чтобы стены, которые сегодня воздвигаются, были наполнены духом Истины, чтобы благодать Божия коснулась людей. Чтобы человек, придя в храм, изменил свою жизнь к лучшему и сделал что-то доброе для ближних.

Я знаю людей, которые в конце девяностых — начале двухтысячных годов, проживая Москве, покупали дома в областях. Имея московские зарплаты, они помогали восстанавливать храмы. Простые люди все делали своими силами, и через какое-то время храм восстанавливался потихонечку.

Поэтому задача не в том, чтобы построить как можно больше храмов, а в том, чтобы как можно больше людей ощутили себя причастными к Божественному промыслу. Чтобы люди поняли, что они — творения Божии, что они призваны делать Божии дела, Богу угождать.

— Помимо финансовых вопросов, какие еще проблемы были во время восстановления монастыря? Учитывая, что это центр города, там достаточно плотная застройка, есть ли возможность восстановить исторические границы и при этом соблюсти территориальные интересы жителей прилегающих домов и Церкви?

— При желании всегда можно найти эту возможность. Для нас особенно важно, чтобы в монастырях развивалась монашеская жизнь. Сегодня это один из первоочередных вопросов. У нас восемь монастырей: пять мужских и три женских — но все они достаточно скромны по количеству насельников.

Вот когда внутренняя жизнь будет крепнуть, когда обители будут наполнены насельниками, которые хотят Богу послужить и для Бога потрудиться, тогда и все внешнее устоится. Люди из Фонда «Возрождение» не могут все сделать за нас. Стены построили, а наполнить монастырь внутренним содержанием — более глубокая задача.

— Вы уже восемь месяцев возглавляете Казанскую епархию, и хотелось бы поговорить о том, как это время для вас прошло. Ведь Вы пришли в очень сложный период, в разгар пандемии. Кроме того, наш регион имеет такую особенность, что две конфессии у нас равновесие держат. Удалось Вам за это время адаптироваться, почувствовать Татарстан? Как Вы эти восемь месяцев провели?

— Как я прожил это время — со стороны нужно смотреть, но мне лично здесь хорошо, я себя здесь ощущаю как дома. Я с очень большим уважением отношусь к руководству Республики Татарстан, которое занимает очень четкую, ясную позицию по духовно-нравственным вопросам и по отношению к святыням. Храмы строятся, мечети строятся практически в каждом уголке Татарстана.

Я не все районы Республики успел посетить, к сожалению, но половину Татарстана объехал. Везде знакомился с главами районов, с представителями местной общественности. Знакомство с регионом вызывает чувство внутреннего утешения, потому что люди стараются жить в мире и живут в мире.

Мне кажется, что Татарстан — это некий образец современной России; пример, как нужно жить, как гармонично сочетать разные направления жизни, как строить и созидать. Везде школы прекрасные, современные спортивные сооружения.

Что касается мусульманской общины, то мы общаемся с муфтием Камилем хазратом и неоднократно участвовали в совместных социальных проектах. Когда 11 мая в Казани случилась трагедия, мы вместе ходили в школу, вместе навещали пострадавших детей. Мы хотели помочь, мальчикам, девочкам и их родителям, которые тогда пребывали в больнице справиться со стрессом, со скорбью и тревогой.

Вместе с мусульманской общиной и с одним из их социальных фондов развиваем тюремное служение, оказываем помощь бездомным и нуждающимся. Наши братья в этих вопросах очень преуспели, и мы стараемся тоже развивать социальную деятельность, служение милосердия.

— За время поездок по республике что больше всего удивило, какие открытия для себя сделали?

— Открытием для человека, который приезжает в Татарстан, и при нынешней информационной повестке ожидает увидеть одни мечети, становятся прекрасные храмы, которые помогают восстанавливать и содержать как православные, так и мусульмане.

В Татарстане очень много старинных святынь, например, сохранившийся Свияжский деревянный храм Святой Троицы. Свияжск — удивительное место. Я первый раз приехал туда зимой, в декабре. Просто встал и замер. Свияжск меня поразил до глубины души.

— Митрополит Феофан за время своей работы сделал очень много важных вещей и в целом запомнился как человек действительно очень большой энергии. Насколько сложно было возглавить епархию, когда предшественником являлся такой сильный человек? За срок правления митрополита Феофана большие преобразования произошли, и, наверное, не так просто продолжать удерживать планку.

— У меня действительно прекрасные предшественники по древней Казанской кафедре. До владыки Феофана архипастырское служение в Татарстане много лет нес владыка Анастасий, который тоже много чего сделал для этой земли: и храмы при нем построены и восстановлены, и икона Казанская при нем вернулась. Что касается владыки Феофана, я знал его с 1984 года. Я помню, какой в нем горел огонь, какая энергия его переполняла. Мы с владыкой Феофаном даже в соседних епархиях послужили: он — в Челябинской, я — в Екатеринбургской. Владыка меня как бы ведет, в том числе и сюда привел. Я очень благодарен ему как архипастырю, как человеку и стараюсь делать то, что в моих силах, чтобы его труды продолжались.

В Татарстане больше 450 приходов. Каждый приход — это уникальное собрание людей. В каждом есть какие-то нужды и проблемы, которые надо решать. Что с Божией помощью удастся сделать — жизнь покажет. Для меня важно трудиться честно; быть честным перед Богом и людьми.

— В одном из своих интервью Вы говорили, что принимать монашеский постриг надо либо в очень раннем возрасте, либо когда Вы уже зрелый человек. Вы сами были пострижены в монашество в 1980 году в 19 лет, то есть достаточно рано. Как Вы считаете, насколько сейчас молодые люди готовы к таким серьезным поступкам? Может быть, нынешнему поколению лучше дождаться зрелости, проходя через все эти искушения, который современный мир им предоставляет?

—Мы жили в совершенно другом мире, отличном от нынешнего. И искушений у нас все-таки было намного меньше, чем сейчас. Кроме того, если на молодого человека в институте или школе каким-то образом начинают давить, то у него начинается внутренний протест. Поэтому заводить всех насильно в церковь или мечеть — совершенно бесполезное дело. Чем больше будешь давить, тем меньше будет результата.

— В продолжение темы молодежи в Церкви: у нас в Казани действует молодежный клуб «Азбука». Хотелось бы поговорить о его деятельности и о работе подобных ему клубов.

— У хороших молодежных клубов всегда есть одна «проблема» — участники клуба — молодые люди и барышни — встречаются, создают семьи и больше никакие клубы им не нужны, они создали свой «клуб», семейный. Но это и хорошо. Семья — это малая церковь.

Молодежный клуб «Азбука» располагается сегодня на территории епархиального управления и в крипте соседнего Сергиевского храма, где ребята собираются для молитвы. Во внебогослужебное время молодым ребятам есть о чем поговорить, у них общие интересы, совместные проекты, познавательные встречи, поездки. Все добрые начинания можно только приветствовать и поощрять. Только надо понимать, что молодость — это такой «быстропортящийся продукт», поэтому надо подготавливаться к более зрелому образу жизни.

— Особенность нашей республики в том, что у нас есть группа православных кряшен. Удалось ли вам познакомиться с деятельностью их приходов?

— Конечно, удалось познакомиться с самых первых дней. Я ездил на кряшенские приходы, даже пытался что-то сказать на кряшенском языке. На освящении собора одно из богослужебных песнопений будет исполняться на кряшенском языке. А недавно мы закладывали в Чистополе храм кряшенского прихода.

— Вы заявляли, что после открытия собора все желающие смогут в порядке очереди и без каких-либо ограничений подойти к окладу и списку с Казанской иконы Божией Матери. Действительно ли это так и что Вы имели в виду, говоря об особом режиме хранения святынь?

— А разве сейчас есть какая-то проблема с доступом к образу Божией Матери? Нет никаких проблем. Помолиться перед иконой верующие могут каждый день. Особый режим предполагает, что Казанская икона Пресвятой Богородицы и оклад, который нам передается из музея, будут помещены в специальные охраняемые киоты. Все в пределах разумного: с утра до позднего вечера храм будет открыт для всех желающих.

— Будут ли какие-то особые условия посещения собора в связи с пандемией коронавируса? Насколько в целом пандемия заставляет Вас вносить коррективы в свою работу, в работу епархии?

— Пандемия, конечно, внесла коррективы в нашу жизнь. Значительно сократилось число людей, которые могут одновременно пребывать в храме, соблюдая социальную дистанцию. Многие верующие в день освящения собора будут молиться на площади перед храмом, где будет осуществляться прямая трансляция богослужения. Трансляции служб сейчас проводятся гораздо чаще, чем раньше, чтобы люди, которые не имеют возможности выйти из дома, смогли через современные средства связи приобщиться богослужению. Когда пандемия только началась, все, конечно, было в новинку. Болью в сердце отзывалась возможная перспектива закрытия храмов для прихожан той епархии, где я раньше осуществлял служение. Для нас очень важно собираться вместе для молитвы, совершать Литургию, приобщаться Святых Христовых Таин. Слава Богу, сейчас такая возможность у нас есть. Мы призываем прихожан ценить эту возможность, заботиться о своем здоровье и здоровье окружающих людей, соблюдать дистанцию, надевать маски.

— Каков Ваш взгляд на вакцинацию?

— Мы с Вами не медики, но позволяем себе рассуждать о прививках. Кто-то, не будучи медиком и не разбираясь в вопросе вакцинации, утверждает, что делать прививку категорически нельзя. Все мы стали «экспертами» в кавычках в этом вопросе.

На мой взгляд, нужно больше верить людям со специальным образованием и компетенцией: вирусологам, эпидемиологам, врачам, докторам, которые знают, о чем говорят.