Многие православные храмы в мусульманских республиках Северного Кавказа, открытие которых мы наблюдаем в последнее время, задумывались ещё во времена существования единой Ставропольской и Владикавказской епархии. Её возглавлял епископ Феофан, ныне митрополит Казанский и Татарстанский. На новом месте службы он продолжает свою миссию: в столице республики начато восстановление собора Казанской иконы Божией Матери, взорванного в 1932 году.
— Ваше Высокопреосвященство, Вы с прошлого года руководите митрополией и буквально с первых шагов озаботились вопросом воссоздания собора Казанской иконы Божией Матери. Насколько это важно для православных в Татарстане?
 |
— Это важно не только для православных в Татарстане, а для всех верующих людей России, потому что с Казанской иконой Божией Матери связана судьба России. Патриарх Гермоген, ещё будучи священником, принял в свои руки эту икону, которую нашла девица Матрона по указанию самой Божией Матери. Ей было такое явление. Перед этой иконой он постоянно молился за Россию. Этой иконой благословлялись Минин и Пожарский. Перед нею молился Кутузов, и солдаты с образом Казанской Божией Матери шли освобождать Россию от наполеоновского нашествия. Есть легенда, и она похожа на правду, что даже Сталин во время Великой Отечественной войны распорядился, чтобы Москву и Ленинград облетели с иконой Казанской Божией Матери.
В каждой области России и почти в каждом районе есть храмы, посвящённые Казанской иконе Божией Матери. Зайдите в любой православный дом, посмотрите на святой уголок, и там будет висеть её образ. Я много поездил за рубежом — и там немало храмов, посвящённых Казанской Божией Матери.
Поэтому воссоздание собора — поруганного, разрушенного — на месте обретения иконы — это важная общероссийская задача.
— Что уже сделано для этого?
 |
— Только вчера мы с бывшим президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым, с мэром Казани и многими членами правительства провели большое выездное совещание на месте, где стояла святыня. Там полным ходом идут работы по воссозданию собора. Ведутся археологические раскопки, открывается фундамент и «пещерный» храм, который был внутри большого собора. То, о чём я говорил, молитвами Божией Матери воплощаем в жизнь.
Много было разговоров, где и как строить, потом что на бывшей территории Богородицкого монастыря уже есть новые здания. Но вчера я ещё раз настоял, чтобы воссоздание велось именно на том месте, где была обретена икона, именно на том месте, где стоял собор. При его закладке участвовал император Павел I и цесаревич, будущий император Александр I.
Было бы очень хорошо, если бы все откликнулись и внесли свою лепту в это богоугодное дело.
— Старый фундамент выдержит новое здание?
— Нет, к сожалению. Собор был взорван, и фундамент был повреждён, как обычно бывает с разрушенными в советские годы храмами. На этом месте была построена табачная фабрика. Но мы решили фундамент оставить за стеклом, как в Вифлееме. Там, когда вы заходите в храм Рождества Христова, под стеклом видны старые фундаменты.
— Некоторое время назад говорили ещё и о восстановлении Казанской духовной академии, которая была одним из самых авторитетных духовных учебных заведений в стране…
 |
— Вы знаете, этот вопрос стоит, и мы надеемся, что она будет воссоздана. Но академия — это же не только здание. Нужен научный потенциал. Должны быть готовы педагоги, профессорско-преподавательский состав, чтобы академия стала головным высшим учебным заведением. Сейчас у нас семинария — высшее учебное заведение, и мы работаем над кадрами.
— Вы служите в преимущественно мусульманской республике. Есть ли там общественное противодействие воссозданию собора, академии?
— Что значит в «преимущественно мусульманском регионе»? В Татарстане 50 процентов славянского, скажем, населения, и 50 процентов имеющих татарские корни. Поэтому вопрос сформулирован неправильно.
Я бы сказал, что Татарстан является довольно хорошим образцом, как можно жить в мире и согласии. Я часто езжу по районам и замечаю, что и в быту нет никакого противостояния. Я это говорю не для пиетета. Я вернулся недавно с Бейрута, где у меня была встреча с духовными лидерами. Взаимоотношения людей разных конфессий — это очень острый вопрос на Ближнем Востоке. Я пригласил их приехать и посмотреть, как мы живём. Татарстан подаёт хороший пример. Какие-то отдельные случаи недопонимания не являются закономерностью.
— На Северном Кавказе тоже открываются новые храмы, и тут уж я не ошибусь, сказав «в преимущественно мусульманских республиках»: в Кабардино-Балкарии, в Чечне, в Дагестане. Как вы относитесь к этим новостям?
 |
— То, что открывается, было намечено ещё мной в мою бытность епископом Ставропольским и Владикавказским. Были достигнуты такие договорённости с руководителями республик. Был заложен, в частности, Наурский храм, открытый в этом году. Относиться к этому можно только позитивно. Очень хорошо, что руководство республик уделяет внимание христианским святыням. Дай Бог, чтобы эта тенденция сохранилась. Но кроме открытия храмов, я бы очень хотел, чтобы русские люди не покидали Кавказ. Хотел бы обратиться и к мусульманам: баланс интересов очень важен и для развития республик, и для цементирования межнациональных отношений.
Я люблю Кавказ. У меня почти за 10 лет там никогда не было проблем с мусульманами. Мы умели находить общий язык. Все народы хорошие, и нам нечего делить. Рознь — это беда для всех, а взаимоуважение народов, отдельных личностей — это путь к настоящему спокойному мирному бытию.
— В Татарстане таких вопросов не возникает?
— У нас не возникает. Я думаю, что и везде всё постепенно придёт в норму.
Нам надо понять одно — у нас самая большая проблема — это секуляризация общества. И она разрушает как православный, так и мусульманский мир. Несмотря на крушение идеологии атеизма, он ещё в большей мере проникает в жизнь нашего общества. Посмотрите, какие ценности стали главными: богатство, свобода, которая является не свободой, а произволом, свобода в грехе…
Мы можем с позиции веры отстаивать религиозные нравственные ценности. У нас, и у православных, и у мусульман, общая задача.
