Митрополит Феофан: «Делить нам нечего»

О дороге к храму

— Давно в Благовещенском соборе не звучала столь проникновенная речь пастыря, которую до сих пор обсуждают. Можно ли считать её программным заявлением?

— На то и проповедь, чтобы думать и обсуждать. Только не надо передёргивать, вырывая слова из контекста. Все мы живём в огромной просторной квартире, имя которой Россия. Татары комфортно чувствуют себя и в Москве, и в моей родной Курской области. Столь же комфортно, как дома, должны чувствовать себя русские в национальных республиках, в том числе в Татарстане. Люди разные по цвету глаз, по вере, традициям, по именам, в конце концов. Общее у них то, что все они — граждане одной страны. Не хотелось бы, чтобы кто-то считал себя лучше или хуже, чем другие по национальному признаку. Россия сильна единством. Особенно сейчас, когда такие необоснованные нападки на нашу Родину, когда столько желающих подмять её, обескровить, превратить в некую «подстилку» в однополярном мире. Единение необходимо для укрепления российской государственности. Уверен, что никто из россиян не желает жить в слабой «второсортной» стране. Я пять лет служил за рубежом. Там всех выходцев из СССР, независимо от национальности, называли русскими. Предвидя ваш следующий вопрос, сразу скажу: нам с мусульманами делить нечего. Мы не братья по вере, но у нас много общего. Мы верим в Единого Бога, каждый по-своему, мы признаём вечность души, будущую ответственность за дела, поступки и помыслы в земной жизни. Столетиями христиане и мусульмане жили бок о бок на одной земле. Нет в мире другой страны с такими давними традициями. И при царской России мусульман возводили в дворянское достоинство, приближали к трону, прислушивались к их мнению, строили мечети. А сегодня разве мало мусульман в руководстве страны, в бизнес-элите? Я уж не говорю о степени их представительства в эшелонах власти национальных республик Поволжья, Кавказа… Россия не делит граждан на «наших» и «не наших». Национализм — путь, ведущий в никуда. Как социальное явление он, к сожалению, присутствует. Но в современном мире невозможно гетто, где только национальный язык, культура, традиции.

— Согласитесь, что на другом пути тоже немало опасностей!

— И главная из них — грубый материализм под маской либерализма. Какой истинно верующий православный или мусульманин может принять западную модель однополых браков? Это неприемлемо для наших религий! Но России навязывают такую «моду» в виде пробы на демократию и толерантность (кстати, не люблю этого слова!). Если не примет, значит, вне цивилизованного мира. Вот против чего надо всем вместе бороться, отстаивая свои нравственные ценности, а если поодиночке, то просто задушат!

— Вы уже встречались с муфтием?

— Да, встреча состоялась. Думаю, что у нас сложатся хорошие отношения как деловые, так и личные. Планирую посетить Исламский университет, чтобы ознакомиться с постановкой учебного процесса. Нам это пригодится. По моему глубокому убеждению, в Казани необходимо возродить Духовную академию. 4 августа вызвал проректоров Духовной семинарии, обсудили текущие вопросы. Встречусь в самое ближайшее время и с преподавательским составом. Возрождение Академии не только акт исторической справедливости, но и повышение статуса Татарстана, причем не только православного статуса. Казань обоснованно претендует на роль третьей столицы страны. Духовная академия действовала здесь до 1920 года, а сколько времени она просуществовала после этого по квартирам профессоров — одному Богу известно и была одной из лучших в России. Почему же мы должны отказываться от такого богатого наследия? Оно должно работать не только на Русскую Православную Церковь, но и на имидж республики как духовный, научный и образовательный центр.

— Пока что не реализовалась идея даже об открытии женского Духовного училища…

— Не всё сразу делается! Но кропотливая работа с Божьей помощью обязательно приносит плоды.

— Устраивает ли вас соотношение храмов и мечетей в РТ?

— Я пока не изучал этот вопрос. Но дело, думаю, не в том, сколько и чего построить. Главное — миссия проповеди. Тут всё зависит от духовенства, в первую очередь, от епископа. Однако и народ, если хочет сохранить свою идентичность, должен проснуться, показав своё отношение к вере отцов. Где наши ориентиры? Куда мы идём? Вера — это выбор души. Мы лишь слуги Божьи, поводыри взыскующих душ.

Про реституцию и образование

— Говорят, что вами выдвинут ультиматум насчёт возвращения резиденции в Кремле.

— Я не приемлю ультиматумов, чему свидетельство моя биография. Не служил бы тогда в очень ответственных точках страны и зарубежья. Пять лет работал в Израиле, лицом к лицу с арабским миром. Посещал знаменитые мечети, общался с исламским духовенством, у которого тоже хватает проблем. Я признаю спокойный взвешенный диалог. Вот и насчёт юридически обоснованного возвращения церковной собственности в Казани необходим такой же диалог с властью.

— Преподавание основ православия в школах вас интересует? Будете ли встречаться по этому поводу с общественными организациями?

— И этот вопрос пока выведем за скобки. А интересоваться я обязан всем. Не с каждой общественной организацией получаются продуктивные диалоги. Мы уже занимаемся этой проблемой с теми, от кого зависит принятие решений. Опять же спокойно, без лишних эмоций. А дальше — всё в руках Божьих.

— Насколько усилится миссионерская деятельность в Татарстанской митрополии?

— Любой человек, назначенный на ответственный пост, ответит: да, активизирую. А иначе зачем его назначили? Я должен делать то, к чему призван.

— Вы получили от руководства Русской Православной Церкви какие-нибудь инструкции, наставления перед назначением в Казань?

— Разве это не общепринятая практика? Разумеется, передо мной поставлены задачи. Мой опыт служения, личные взгляды и глубокая вера позволят, надеюсь, не допустить ошибок. По мере сил буду способствовать укреплению авторитета Русской Православной Церкви в регионе.

— Авторитет укрепляется и образом жизни священства. Некоторые нескромные батюшки на иномарках раздражают небогатую паству. Вы займётесь «чисткой» рядов?

— Когда сменяется высокое начальство, даже в аппарате Президента РФ, все чиновники пишут заявления об отставке. А новый руководитель решает, кого оставить или уволить. Это чисто рабочие моменты. Почему же у нас должно быть по-другому? Своё мнение по поводу иномарок я высказал на собрании с духовенством, куда пригласил всех.

Про прессу и фамилию

— Как вы относитесь к нападкам в некоторых СМИ и вообще к контактам с прессой?

— К нападкам отношусь спокойно. Чем-то ведь надо заниматься вашим коллегам… Лето, новостей мало, а тут приехал новый владыка, как бы его «разоблачить» поскандальнее… Смешно и грустно. Скоро хочу собрать пресс-конференцию, пригласить всех. Чтоб нападали, глядя мне в глаза, а не из-за угла с кривой берданкой. Отвечу на любые вопросы при свидетелях, сам о многом спрошу. То есть произойдёт обмен мнениями, он всегда интересен обеим сторонам. Профессия журналиста, к сожалению, испоганена. Вместо того, чтобы честно информировать общество, некоторые СМИ предпочитают распространять слухи и домыслы.

— Татарские националисты не рады появлению в Казани сильного пастыря. Вы к нам надолго?

— Я действительно сменил немало кафедр. Служил и в Израиле, и в Магадане, и в Ставрополе… В Казань приехал из Ульяновска. Рассчитываю здесь задержаться, так что о временном пребывании речи не идёт, учитывая сложность стоящих передо мной задач.

— Вы русский человек? В некоторых СМИ утверждают, что ваша светская фамилия мусульманского происхождения.

— «Поскреби русского, найдёшь татарина»? (смеётся). Я родился на исконно русской Курской земле. Родословную свою знаю. Да пусть пишут, если больше не о чем! За уши можно подтянуть кого и куда угодно.

— Вы собираетесь встречаться с кряшенами, старообрядцами?

— Что значит «собираюсь»? Старообрядцы — носители наших религиозных убеждений, плоть от плоти, кровь от крови христиане. Кряшены — такие же братья по вере. Все они моя паства, я обязан вести пастырское служение.

— Согласны, что лучше хоть во что-то верить, чем не верить ни во что?

— А если кто-то верит в Сатану? Есть и такие секты. Христос изгонял бесов, сказав: «Мне доставалось, и вам достанется!». Сатанизм — антивера. В Татарстане всяких сект хватает, я знаю.

Про себя

— С чего начинается и чем заканчивается ваш день?

— С молитвы, ею же и заканчивается. В течение дня много работы с документами, много посетителей. Вот сейчас закончим беседу, на очереди — целая делегация. Ритм напряжённый. Но по вечерам стараюсь не нарушать свою привычку читать. Не только Писание, не только труды отцов церкви, но и классиков литературы, философии. Возраст у меня такой, что не могу себе позволить читать всё подряд, только выборочно, целенаправленно, чтобы для ума, а не ради развлечения.

— Если любите философию, то как вам пророческий труд О. Шпенглера «Закат Европы»? Он давно предугадал полную расхристанность Запада.

— Европа в нравственном закате. Потеряны ориентиры, всё это не к добру. Для каждого здравомыслящего, даже неверующего человека — непонятно и неприемлемо. А уж для верующего — вдвойне. Вымрем ведь, если извращения и патологии станут нормой!

— Свой пастырский крест вы несёте со времён государственного атеизма. Не кажется ли вам, что религия тоже стала сегодня чем-то вроде моды? У молодёжи к ней поверхностное отношение.

— Вера сильна, когда проходит через трудности, испытания. Сколько неимоверных тягот вынесла Русская Православная Церковь! Три первых века христианства — сплошные страдания, люди умирали за веру! Святой Тертуллиан сказал, что кровь мучеников — семя христианства. Сегодняшняя мода на религию — пена, она схлынет. Вспомните, в 90-е все, вроде бы, обратили взоры на храмы, да и на мечети тоже. Это было в новинку. Потом произошло переосмысление, кристаллизация. Религия — не винегрет, который каждый может съесть. Надо работать над собой, трудиться духовно. Кому-то некогда, кто-то утратил интерес. Но если интерес был глубоким, осознанным, душа нашла дорогу к храму.

— Трудно ли быть монахом в современном мире?

— Сверхтрудно. Повсюду достаёт мирское. Интернет, ТВ, радио…Я не имею права их игнорировать, потому что в силу своего положения обязан ориентироваться в текущих событиях, быть в курсе всего. Хотя бы для того, чтобы общаться с журналистами.