«У мозаики своя особая глубина»

— Виталий Витальевич, недавно, на праздник Пятидесятницы, в нашем монастыре была освящена ваша икона Святой Троицы, сделанная из мозаики. Не могли бы вы немного рассказать о своей работе — как создаются такие изображения?

— Начать, думаю, следует с того, что наша мозаичная компания «Дары Византии» начала свою деятельность с 2010 года. Начали мы, конечно, с оформления простых проектов — бассейнов, ванных комнат и тому подобного. Со временем, набравшись опыта, мы начали браться за более сложные проекты: пейзажи, натюрморты из итальянской мозаики. А в 2012 году я сделал первую мозаичную икону для храма.

Мозаика — работа очень кропотливая. Сначала разрабатывается вариант исполнения, согласовываются цвета, переходы оттенков, графические элементы. А дальше из стеклянной массы, разделённой на маленькие элементы, делается образец. Бывает так, что в одном квадратном метре складывается несколько тысяч стеклянных элементов, чтобы получился подходящий вариант. При этом каждый мозаичный пиксель вырезается индивидуально! После этого все элементы собираются вручную — это довольно трудоёмкий процесс, позволяющий получать почти фотографические по точности изображения, с тончайшими цветовыми переходами и оттенками. Ингода это стеклянная мозаика, а иногда используются иные материалы: мрамор, полудрагоценные камни (яшма, яхонт), витражное стекло, металлы.

В итоге размер мозаичного пикселя может быть от миллиметра до нескольких сантиметров. Под каждую работу выбираются специальные коллекции, состоящие из 10-15 альбомов, в каждом из которых по тридцать-сорок цветов. Представьте себе сколько нужно перебрать образцов, чтобы найти нужный цвет! А ведь ещё в мозаике используются различные оттенки. Вот такая работа.

— Не могли бы Вы подробнее рассказать о создании мозаичных икон, ведь, действительно, такая техника необычна, и, по сравнению с писаными, не так часто встречаются образы из мозаики?

— Как я уже говорил, свою первою мозаичную икону я сделал в 2012 году — для храма святой преподобномученицы Евдокии в Казани. Потом почти каждый год делал по одной иконе. А потом мне предложили создать икону святой Троицы для Раифского монастыря. Идея мне понравилась, и я решил попробовать. Создавалась эта икона долго — полтора-два года, так как нужно было тщательно подобрать цвета.

У каждой фигуры, изображённой на иконе, разные одеяния, и их нужно было сделать объёмными. Далее, например, важно было сделать так, чтобы зелёный цвет одеяния не сливался с изображением травы, также и синяя одежда должна была отличаться от цвета неба. Само небо тоже нужно было сделать глубоким, а не плоским: внизу светлее, верху темнее, с плавным переходом. Цвет самих ликов тоже представлял в данном случае сложность, так как имевшаяся у меня тогда цветовая гамма не подходила для них. Пришлось взять витражное стекло, вырезать из него палитру, чтобы подобрать переходы оттенков . Надо ведь было, чтоб цвет был не очень тёмным и не очень светлым — то есть, сам лик должен выглядеть так, как на писаной иконе. Волосы это тоже сложность — нужно смешать много оттенков, чтоб получилось живо. Крылья казались сначала простыми, но подходящий желтый цвет, который бы хорошо сочетался с остальным изображением, для них пришлось долго создавать.

Теперь икона на своём месте, и я надеюсь, что людям она понравится.

— А как Вы пришли к тому, что начали заниматься созданием мозаичных икон? Ведь это очень древнее искусство. Однако, в нашей стране после долгих лет гонений на Церковь, к девяностым годам прошлого века, наверное, не осталось никого, кто бы мог передать знания старых мастеров. У кого вы учились?

— По большому счёту, в деле мозаики, я самоучка. Судьба моя сложилась так, что я рос без отца, без бабушек, дедушек и старших братьев, и поэтому пришлось мне привыкнуть самому учиться «чему-нибудь и как-нибудь», как писал Пушкин. То есть, я везде чему-нибудь учился — там попробую себя, в другом месте попробую, там что-то подсмотрю и применю. Так у меня, с Божией помощью, появилась способность быстро усваивать то, что я вижу, и применять это, или повторять. У меня два образования — техническое и художественное, и это сочетание мне, конечно, помогло в дальнейшем.

До начала работы с мозаикой, мы с женой много ездили по самым разным храмам, где я знакомился с мозаичными иконами. Я приобретал литературу по иконописи и по мозаике: изучал технологию и правила написания икон — как писанных, так и мозаичных, изучал историю. Потихоньку полученные знания стал применять в работе. Что-то получалось, что-то — нет. Так постепенно удалось выработать свою систему, которую теперь и применяю. Кстати, ещё во время учёбы в художественной школе у меня были определённые успехи, и, как отмечали педагоги и другие ученики, особенно хорошо у меня получалось создавать нужные, точные оттенки цветов. Думаю, что этот навык мне тоже пригодился в нынешней работе, так как, повторюсь, подбор оттенков это — довольно трудоёмкая часть создания мозаики. Кроме того, я слежу за тем, как работают другие мастера — подмечаю для себя то, что мне нравится, и то, что кажется не правильным.

— А что Вам, как художнику, собственно, нравится мозаике?

— По сравнению с масляной живописью, у мозаики есть своя особая глубина — глубина отражения и преломления света. Некоторые материалы особенно сильно отражают свет, некоторые как бы позволяют ему уйти в глубину. При правильном подходе отражения материалов по отношению друг к другу позволяют раскрыть картину очень широко. Сейчас в наличии есть большое богатство самых разных материалов и техник, которые дают много возможностей. Очень меня привлекает в этой работе её кропотливость и то, что тут смешиваются и художественное искусство, и материаловедение, и геометрия с математикой, так как всё тут нужно точно рассчитать.

— У Вас уже такой большой опыт в этой работе. Есть у вас ученики?

— Я работаю двадцать лет, и сегодня у меня есть в коллективе люди, которые получили высшее художественное образование. Не могу сказать, что у меня есть ученики. Но мы работаем так, что и они у меня набираются какого-то опыта, и я себе беру что-то из их опыта. Мы учимся друг у друга — это, на мой взгляд, очень правильно. Многие люди прошли за эти годы через нашу компанию. Например, в Раифе мозаику делает Анна, которая у нас училась.

— И напоследок, поделить, пожалуйста: какую роль играет вера в Вашей работе над иконами?

— Вера в моей работе очень нужна. Я и пощусь и молюсь. Но бывает так, что работа не ладится — не получается. Тогда я икону откладываю, и занимаюсь чем-то другим, молюсь, а когда вновь чувствую, что созрел, то вновь берусь за работу, и дело идёт на лад. Только так! Так, что без веры это невозможно.

— Благодарим Вас, Виталий Витальевич, за обстоятельный рассказ! И желаем вам помощи Божией в Ваших дальнейших трудах. Надеемся увидеть ещё многие ваши иконы!