Мы продолжаем публикацию исторических материалов, посвященных Всероссийскому Поместному Собору 1917-1918 года, а также воспоминаний участников этого поворотного события в истории Русской Православной Церкви. Сегодня, в год 100-летнего юбилея очень важно понимать историческое значение Собора, который ознаменовал собой окончание шестнадцативекового периода церковно-государственной «симфонии» и начало новой, трагической эпохи Русского Православия.
Особым душевным подъемом и трогательными откровениями наполнено сочинение одного из делегатов Поместного Собора, священника Троицкой церкви Казани протоиерея Евгения Сосунцова, которое было написано им по дороге в Москву «для напечатания в "Известиях по Казанской Епархии", и которое мы предлагаем Вашему вниманию.
Перед выбором на собор один из выборщиков сказал мне: «Если вы поедете в Москву, то мы будем ждать о всем ваших описаний». Возможно, что это заявление представляет мнение только одного лица, но допустимо и другое предположение. А потому я счел себя обязанным принять на себя долг осведомления казанцев не только с внешними событиями, но и с психикой участников собора, как она преломляется в моем посильном разумении.
Лично для меня избрание на собор было довольно неожиданным. На собрание 31 июля я не явился к назначенному сроку и лишь около 3-х часов дня получил специальное приглашение явиться, так как часть духовенства и мирян желает видеть меня в числе выборщиков, а заочное избрание не допускается правилами. От звания выборщика до выбора в члены собора — дистанция огромного размера, и потому я назначил на 9 августа лекцию по текущим событиям в городе Лаишеве, где я уже прочитал четыре лекции от имени «Пастырской организации города Казани». Теперь же получил приглашение от граждан города Лаишева, пожелавших послушать еще и еще. В дальнейшем был намечен путь с той же целью в село Рыбную Слободу, в Чистополь и Мамадыш. Последние два города были намечены пастырской организацией, желание которой я и принимал к исполнению в виде приятного послушания.
О Всероссийском Поместном Соборе 1917-1918 годов
В самый день выборов я получил от некоторых лиц запрос, поеду ли я в Москву в случае избрания, а от других — просьбу непременно ехать, так как значительная часть сельского духовенства и мирян намечает меня в качестве своего избранника.
Я подчинился этому желанию части духовенства и отнесся к возможному избранию совершенно спокойно, как к замене одного послушания другим — поездки по городам Казанской епархии поездкой в Москву. Весной я не поехал туда и предпочел чтение лекций в г.г. Спасске, Тетюшах, Малмыже и Ядрине от имени Общества Народных Университетов, находя, что в названных местах я могу принести больше пользы, нежели на съезде в Москве, где найдутся работники и кроме меня. Но избрание на Собор от всей епархии не могло не побудить меня подчиниться желанию избирателей.
Прежде всего нужно было разобраться в тех противоречиях, какие складываются вокруг этого предприятия православных пастырей и мирян. Многие находят, что в настоящую минуту у всех русских граждан должна быть одна забота — окончание войны без особого позора и бремени для России. Поэтому всякие съезды собрания и даже просто рассуждения должны быть отложены до более благоприятного времени. Это мнение, несомненно, справедливо и должно было бы преобладать над противоположными. Но оно может быть полезным лишь в том случае, если ему следуют все русские граждане. Теперь же идет разрушение всего дорогого и необходимого каждому благоразумному человеку под названием углубления и расширения завоеваний революции. Если же в течение долгого времени будет господствовать только одна разрушительная сила, то гибель России неминуема. Отсюда прямой вывод: если происходят собрания и съезды различных партий, то и православным людям нельзя молчать. Хотя в Писании и сказано: не отвечай безумному по безумию его, чтобы не уподобиться ему. Но это правило относится не ко всем случаям жизни, и в настоящую пору скорее применимо иное: отвечай безумному по безумию его, чтобы он не возомнил себя мудрецом. При полном бездействии всего созидательного разрушительные начала одерживают верх и на излишних воздержников падает вина бездействия. Второе сомнение — какая польза может быть от всех суждений членов собора, хотя бы и Всероссийского, при господстве физической силы, взявшей теперь верх над всем, что носит характер идейности, правды и добра. Возможно, что в данный момент деяния и рассуждения Собора не принесут непосредственных плодов. Но ничто в мире не пропадает, если только в совершившемся есть хотя бы крупица истины. И чем выше деяние, тем большой жизненностью оно обладает, хотя эта жизнеспособность и не обнаруживается в скором времени, а требует для своего развития долгих периодов. Христианство преследовалось в течение трех веков и царствует уже шестнадцать столетий в виде наивысшего учения, какое только раздавалось на земле. То же самое явление в меньших размерах повторяется с художественными образами, научными идеями и гениальными созданиями учителей человечества. Если деяния Всероссийского Поместного Собора будут заключать в себе истину, то она непременно принесет хотя когда-нибудь плоды, и, если ими не воспользуется настоящее поколение людей, то будущее, наши дети и внуки смогут извлечь из наших трудов и исканий полезные для себя уроки. Гюйо, великий французский мыслитель, говорит: «Только сделавшись отцом, человек живет полной жизнью». Эта полнота заключается в отречении человека ради своего потомства, ради созидания благ не для себя, а для других, даже неизвестных нам людей будущего. Бабочка-поденка не имеет никакого понятия о своих детях, но она кладет яички в такие места, где дети могут развиваться при наиболее благоприятных условиях. Здесь сказывается слепой инстинкт. Человек же может полезный инстинкт осмыслить и дать ему определенное направление.
Великий астроном Кеплер открыл закон, что квадраты времен обращений планет пропорциональны кубам их расстояний от солнца, и проверял свое открытие в течение семнадцати лет. В беседе с одним из-друзей, заявивших Кеплеру, что современники не понимают и не ценят труд великого учёного, Кеплер сказал: «Я написал книгу, но будут ли читать ее мои современники или потомство, до этого мне нет дела. Не беда, если ей придется ждать читателей хоть сто лет». Отсюда вывод: если деяния собора будут ждать и долго приводиться в жизнь, все-таки Собор нужен и именно в настоящее время.
Но что могу сделать я для блага верующих и нашей родины? На это ответ: если Господь не созиждет дом, то напрасны старания строителей. На каждом лежит долг трудиться, а рост, успех дела и проникновение его в жизнь зависит от множества условий, зависящих не от человека. Для верующего эта зависимость покоится в Боге, а для неверующего — в случайном стечении обстоятельств, которые поддаются слишком слабому учету на основах теории вероятностей. Если отказывается от дела избираемый, то он не обнаружит этим даже скромности и смирения, а покажет или трусость, или леность. Домогаться непосильного труда — преступно, искать почётного поручения — самонадеянно, но принимать даваемое должно. Это соображение дало и мне смелость принять выбор для поездки на Всероссийский Поместный Собор.
Протоиерей Алексий Колчерин: «Идеи Поместного Собора 1917—1918 годов актуальны и сегодня»
От Казанской епархии из духовенства, кроме меня избран отец диакон Е.П. Никольский. Многие из пастырей, получивших высшее образование, не хотели бы видеть и меня представителем Казанской епархии, как города университетского и академического, ради отсутствия у меня диплома высшей школы, но избрание диакона, не кончившего даже средней школы, показалось просто ненормальным. И некто вскользь заметил мне, перед выборами, что в случае избрания отца Никольского, за которого было подано много записок, мне нужно отказаться от состоявшегося уже избрания меня.
От такого шага меня удержало прямое соображение: на Соборе будут обсуждаться дела, касающиеся всех степеней священства, в том числе и диаконов и псаломщиков. Кто же может лучше осветить эти дела, как не псаломщик в сане диакона? Он, может быть, не произнесет красивой ораторской речи, не представит обширного трактата, но на этот род словесных произведений можно найти ученых клириков и мирян. А часто одно маленькое замечание опытного человека, знающего жизнь, дает совершенно иную окраску всем рассуждениям теоретиков и мыслителей. Их обязанность — понять и осмыслить мнения практиков и принять в соображение всякую мысль, кажущуюся в необработанном виде мелкой и не заслуживающей серьёзного внимания. Да и пора бросить рабство пред книжной мудростью, чужой ученостью саганского образца, пред тем мертвящим духом интеллектуализма, этого современного фарисейства и гностического самомнения, от которого отрекаются даже сами создатели его — немцы и которое породило высокомерие гонителей Христа, гордо заявлявших о том, что народ, не знающий закона, проклят. Современные начетчики ушли весьма недалеко от тех мудрецов, которые спорили о допустимости или незаконности для правоверного иудея кушать яйцо, снесенное курицей в субботу, о формах омовения, о ношении клюки хромым в день покоя и других подобных вопросах, кажущихся нам слишком малозначащими в деле спасения и развития культуры.
Первый Вселенский Собор всегда служил образцом для всех последующих соборов, однако на нем преобладало не патентованные богословы, а простецы епископы, показавшие свою веру в Божественность Христа своей жизнью, своими страданиями за Него, своим исповедничеством. Они могли на все ученые споры отвечать одним исповеданием: у нас всегда признавали Христа истинным Богом. И этот голос простецов был не менее убедителен для большинства, чем продолжительные прения между арианами и православными богословами. Последние нашли лишь наиболее точное выражение — единосущный об отношении Бога Сына к Богу Отцу, но нового ничего к древнему верованию не прибавили, да и не хотели прибавлять. Самое слово было взято не из Священного Писания, а из языческой философии.
На Всероссийском Соборе будет обсуждаться весьма немало вопросов, и из числа их могут оказаться такие, в которых и я кое-что могу смыслить, могу что-нибудь сказать общеполезное если не в полном собрании, то в отдельных комиссиях или секциях.
Конечно, я не могу сравнивать себя с исповедниками Первого Вселенского Собора. Но на московском соборе не будет и такого великого, основного вопроса христианского вероучения, какой служил предметом обсуждения на Никейском соборе отцов. Маленькое гонение досталось на мою долю за два конспекта лекций и за одну листовку, напечатанных от имени пастырей города Казани.
Пред Богом же не может утаиться ни капля слезная, ни даже капли часть некая. Следовательно и я могу надеяться, что Господь, случай, стечение обстоятельств или иное что по имени, но единое по существу даст мне возможность прославить Бога хотя бы маленькой крупицей истины, подобно сотнику при кресте Христовом, сказавшему при виде знамений: воистину Он был человек Божий. Ощущение же принесенной людям пользы, хотя бы и никем, дает особую отраду каждому. Возможно, что нашлись бы люди более опытные меня, способные принести большую пользу, но неизбрание их нисколько не зависело от меня, и потому на мне лежит доли лишь посильно потрудиться там, где я чувствую некоторую силу и уменье.
Союз пастырей города Казани о предстоящем Соборе Православной Всероссийской Церкви 1917 года
И вот я плыву на пароходе и пишу первое письмо, предназначенное для напечатания в «Известиях по Казанской Епархии» и представляющее собою как бы некоторое предисловие к дальнейшим письмам и сообщениям делового характера.
Прошу моих собратий поддержать мои силы своими молитвами, сила которых в настоящую пору начинает находить объяснение с чисто физической точки зрения. Каждое напряжение органа человеческого тела — нервной системы, мозга или других частей представляет собою вид силы движущей или кинетической. Сила же бесследно пропасть в природе не может. Как при одинаковом напряжении струн в музыкальных инструментах, игра на одном вызывает звуки во всех остальных, так и душевное; или грубо материалистически-нервное напряжение непременно отражается на одинаково настроенных нервах каждого другого человека, т. е. воздействует на расстоянии. Следовательно, и молитва, одного, может отражаться на другом человеке, давая накопление: возможной силы, потенциальной энергии в его нервах и в его спинно-мозговой системе. Для верующих сила молитвы представляется несомненным убеждением веры, основанном на духовном опыте многих поколений, а для серьёзного физиолога та же сила является возможным и допустимым предположением научной мысли. Может быть, при дальнейшем развитии научного знания сила и влияние молитвы перейдет в область вполне естественных и объяснимых фактов, но пока еще этого нет. Однако нельзя не утешиться тем обстоятельством, что на религиозное чувство теперь начали обращать внимание психологи, философы и даже врачи, так недавно совершенно пренебрегавшие им, как пережитком прошлого, как дикостью старых времен.
Обычный порядок учёного суеверия, по словам мыслителя Дю-Преля, таков. Сначала цех ученых отрицает наличность факта при всей его очевидности для людей непредубежденных. Так например, в 17 веке астрономы и физики отрицали действительность метеоров и их появления откуда-то из надземного пространства, хотя появление метеоров и их происхождение подтверждалось сотнями очевидцев. В рамки ученых систем того времени метеоры никак не укладывались. Поэтому самая истинность явления их просто отрицалась. Когда же отрицание сделалось невозможным, то профессиональная наука самонадеянно присвоила себе право объяснения этих явлений. Когда же ученые были сбиты путем исканий и усилий некоторых светочей знания, то явилась возможность, действительно научного решения данного вопроса.
То же самое относится и к решению религиозной проблемы. Сначала ученые просто отрицали силу молитвы и значение религии в жизни человека, осудив их на быструю смерть. Наиболее легковерные из т.н. образованных людей практически решили религиозный вопрос путем простого отрицания и отчуждения от церковной общины. Но наиболее добросовестные из людей науки обратили внимание на несомненный факт крепости и живучести религии в человечестве, хотя бы и в различных формах. Обратив внимание на изучение религиозного чувства и многообразия его проявлений, в своих объяснениях ученые применили методы исследования, свойственные области чисто физических, материальных явлений. Но для верующих есть все-таки утешение в том, что пора самого грешного греха ложной науки, греха пренебрежения очевидностью, греха хулы на Духа Святого начинает проходить, а это прояснение обещает и дальнейшее уничтожение научного суеверия и предубежденности против религии.
Нет оснований надеяться, что голос собора верующих всей русской земли разобьет сразу всю толщу мрака и заблуждений, что он повлияет на неверующих. Но что нам судить внешних, говорит апостол. Для верующих же и соблазняемых он послужит опорой в их волнениях, соблазнах и исканиях.
Лично я надеюсь получить подкрепление своих слабых сил в общении с людьми сильными верой и разумением, а мое усиление несомненно может зажечь хотя бы слабенький огонек в сердцах пославших меня не только лично, но и через своих уполномоченных.
