Доклад на конференции «Святоотеческое наследие и воспитание детей и юношества» XXIV Международных Рождественских образовательных чтений в Москве
2015 год был ознаменован для Русской Православной Церкви 1000-летием преставления святого равноапостольного великого князя Владимира, а для Казанской епархии особой памятной датой — 100-летием со дня преставления преподобного старца Гавриила Седмиезерного, почившего в Казани 24 сентября 1915 года (ст.ст.).
Этот великий подвижник веры и благочестия просиял на нашей земле в недавнее и, в то же время, в ставшее уже далеким от нас время — последние предреволюционные десятилетия жизни той — «старой» России. Его труды и подвиги, а особенно его роль в духовной жизни учащихся богословских школ, а также светского студенчества невозможно до конца понять и оценить, не попытавшись прочувствовать духовную атмосферу этой эпохи. А эпоха эта была крайне сложной.
С одной стороны, это был период развития российской церковной науки и образования, одним из главных центров которой была в то время Казань, благодаря существующей здесь духовной академии.
С другой стороны, эти годы стали временем серьезного духовного кризиса не только т.н. «светского» общества, но и церковного сообщества, особенно молодой его части — учащегося студенчества. Интересующемуся читателю можно посоветовать прочесть воспоминания будущего митрополита Евлогия (Георгиевского), содержащиеся в книге «Путь моей жизни» и описывающие годы его учебы в семинарии, чтоб прочувствовать ужас духовной атмосферы большинства духовных школ того времени. Сам он признавал, что от морального разложения в те годы его буквально спас Оптинский старец преподобный Амвросий. А для многих казанских семинаристов и академистов таким спасителем стал ученик Оптинских старцев — преподобный Гавриил Седмиезерный.
 |
Будущий старец (в миру Гавриил Федорович Зырянов) родился в 1844 году в Пермской губернии в благочестивой крестьянской семье. Уже в детстве в жизни мальчика имели место чудесные знамения, а в юности, совершая паломничество к мощам праведного Симеона Верхотурского, он сподобился явления этого святого, предрекшего ему монашество.
В возрасте 20 лет Гавриил поступил послушником в Оптину пустынь, а после 10 лет оптинского послушания был приглашен в Московский Высоко-Петровский монастырь, где через год принял постриг в мантию с именем Тихон, а еще через два года был рукоположен в сан иеродиакона. В 1880 году иеродиакон Тихон был переведен в другой московский монастырь — Богоявленский. Спустя два года он перешел в Казанскую епархию — в Раифскую пустынь, где вскоре стал иеромонахом, а позднее, столкнувшись с непониманием части братии, оказался на должности эконома Казанского архиерейского дома.
Видимо, последняя должность не соответствовала духовному настрою воспитанника Оптинских старцев, и уже через месяц он стал насельником Седмиезерной пустыни под Казанью, в которой провел следующие 25 лет своей жизни.
В возрасте 45 лет он стал духовником этой древней обители, а через три года при трагичных обстоятельствах принял великую схиму (осенью 1892 года) с прежним именем Гавриила.
Пять лет отец Гавриил не вставал с постели, будучи прикован к ней тяжелым недугом. И «чем более страдал, тем легче себя чувствовал», — писал он впоследствии. За годы болезни он стяжал дары старчества и прозорливости. И именно с 1890-х годов начинается его служение не только как духовника монастыря, но и как духовного наставника многих преподавателей и студентов Казанских духовных академии и семинарии, столь нуждавшихся в этот тяжелый для духовного образования период в старческом руководстве.
«Академики» нередко неделями гостили в Седмиозерной пустыни у своего «батюшки Гавриила». Именно в эти годы из стен Казанской духовной академии выходят многие будущие иерархи Русской Церкви. Большинство из них приняли в разные годы мученическую смерть. Кто-то из них уже прославлен Русской Церковью, чья-то канонизация еще впереди. Но стоит заметить, что все духовные сыновья преподобного Гавриила в этот сложный период не только гражданской, но и церковной смуты не отреклись от веры и от священного сана, не уклонились в раскольнические сообщества, что, несомненно, характеризует авву Гавриила как замечательного наставника.
 |
К этому времени старец был известен уже далеко за пределами Казанской епархии. Среди высоких покровительниц, почитательниц, а позже и духовных чад старца была и преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоровна.
В 1908 году старец Гавриил вынужденно покинул Казанскую епархию, вернуться в которую ему было суждено лишь накануне кончины. И в этот сложный период поддержку старцу оказали именно его духовные чада — питомцы Казанской духовной академии, помнившие и ценившие тот духовный вклад, который внес в них в их молодые годы схимник из Седмиезерного монастыря.
Вспомним лишь некоторых из многочисленных духовных сыновей преподобного Гавриила, среди которых и святители-исповедники Амвросий (Полянский), епископ Каменец-Подольский (+1932), Виктор (Островидов), епископ Глазовский (+1934), и священномученик Иоасаф (Удалов), епископ Чистопольский (+1937), священномученик Герман (Ряшенцев), епископ Вязниковский (+1937) и его брат исповедник веры архиепископ Пермский Варлаам (Ряшенцев) (+1942), архиепископ Шадринский Евсевий (Рождественский) (+1937) — не только выпускник, но и доцент КазДА, принявший монашество под влиянием преподобного Гавриила уже через год обучения в академии, и многие-многие другие.
В качестве одного из примеров пастырства преподобного Гавриила хотелось бы остановиться на истории священномученика Амфилохия (Скворцова), епископа Красноярского (+1937). Этот уроженец Цивильского уезда Казанской губернии первоначальное образование получил в Чебоксарском духовном училище, после чего поступил в Казанскую духовную семинарию. С юных лет будущий иерарх-мученик ощутил призвание к иноческой жизни и, учась в семинарии, решил принять постриг в одном из отдаленных монастырей. Однако духовник посоветовал ему отложить на время это намерение и поступить в духовную академию. Имя этого духовника мы можем видеть на сохранившейся дарственной надписи студенту 1 курса Казанской духовной академии Александру Скворцову, поступившему в нее в 1906 году и уже 22 марта 1907 года (на 1 курсе) постриженному в мантию с именем Амфилохий. Конечно, это имя — «схимо-Архимандрит Гавриил».
В 1908 году под влиянием и по благословению преподобного Гавриила на иноческий путь вступил выпускник не духовного, а светского вуза — Казанского ветеринарного института — Александр Лебедев, ныне весьма почитаемый старец Московского Высоко-Петровского монастыря преподобномученик Игнатий (+1938).
В годы изгнания из Казанской епархии по наветам клеветников (1908—1915) преподобный Гавриил проживал в Спасо-Елеазаровой пустыни Псковской епархии у своего духовного сына по Казанской духовной академии, будущего священномученика Иувеналия (Масловского), архиепископа Рязанского (+1937). В 1915 году старец внезапно сказал, что собирается в Казань: «Поеду в Казань и там умру!» Это было в июле, а в августе события Первой мировой войны и внезапно пошатнувшееся здоровье побудили келейников преподобного Гавриила просить его переехать в более спокойное место.
27 августа 1915 года старец прибыл в ставшую для него родной Казань, где остановился у своего духовного сына — инспектора Казанской духовной академии архимандрита Гурия (Степанова), будущего архиепископа Суздальского, еще одного новомученика эпохи советского лихолетья. Утром 24 сентября старцу прочитали исповедание грехов повседневное, по окончании которого преподобный Гавриил явственно произнес: «Прости мя, отче, и разреши грешника». И добавил: «Спастися подобает многими скорбями». Это были последние слова святого старца. В последний путь его напутствовал еще один духовный сын — будущий святитель Иона (Покровский), епископ Ханькоуский, чудотворец (+1925). Отпевание 28 сентября было совершено в академической церкви четырьмя архиереями, пятью архимандритами, иеромонахами из числа преподавателей и студентов академии (всего более чем двадцатью священнослужителями). На отпевание прибыла и великая княгиня Елисавета Феодоровна с сестрами своей Марфо-Мариинской обители.
Преподобный Гавриил почил всего за полтора года до Февральской и за два года до Октябрьской революций 1917 года, за которыми последовали гонения на Церковь в нашем Отечестве. Множество мучеников и исповедников явила в это время Русская Церковь. Многие из них были выпускниками, а также преподавателями Казанской духовной академии и семинарии. И то, что в эти страшные годы многие из них не отступили от веры, не отреклись от своего служения, но до последнего свидетельствовали о вере в победу Христа над смертью — несомненная заслуга их духовного отца — преподобного Гавриила.
В чем особенность духовнического служения преподобного Гавриила среди казанского студенчества?
Во-первых, Седмиезерная Богородичная пустынь, духовником, а впоследствии и наместником которой был преподобный Гавриил, располагалась далеко за городом. Ни духовная академия, ни семинария не находились на ее территории, а также в какой-либо географической близости от нее. Т.е. студентам нужно было самим преодолевать значительный путь, чтоб увидеться со своим аввой.
Во-вторых, преподобный Гавриил никогда не занимал официальную должность духовника академии или семинарии. А значит, обращение студентов за его духовным руководством было их личных выбором, а не чьей-то директивой.
Почему же они шли к нему, тянулись к его руководству, передавая из уст в уста рассказы о своем «батюшке», привлекая к нему новые поколения учащихся, причем не только духовных, но и светских учебных заведений?
Ответом, пожалуй, может стать название книги о старце, написанной его учеником архимандритом Симеоном (Холмогоровым): «Един от древних». Да, в этом схимнике, никогда не учившемся даже в семинарии, молодые «академики» видели живого носителя того духа, каким жили древние пустынники Египта и Палестины, Печерские подвижники и отшельники «Русской Фиваиды». Доселе они читали о них лишь в книгах, а в лице преподобного Гавриила они видели пример такой святости вживую. Поэтому и шли они к нему, получая взамен такое пастырское окормление, которое поддерживало их и в те относительно спокойные годы учебы, и в годы будущих суровых испытаний, выпавших на их долю после революции.
И сегодня, развивая систему образования в духовных школах Русской Православной Церкви, следует помнить о том, что это должны быть не только учебные заведения с качественным теологическим образованием, но, в первую очередь, именно духовные школы, где будущие пастыри Церкви могли бы прикоснуться к опыту духовной жизни и пронести его через жизненные испытания, поделившись им с другими.
