Михаил Кузьмич Нефедов живет в Раифе, на берегу озера у самых стен древнего монастыря. Трогательные, живые, чувственные пейзажи живописца, психологически тонкие портреты, эмоциональные, динамичные исторические полотна, картины на религиозные темы, философские работы, сделанные в оригинальном, неповторимом стиле старинных фресок, давно стали примечательной особенностью этого благодатного места.
Философия художника
Беседы с художником порой бывают не менее интересны, чем рассматривание его творений. К примеру, в цикле исторических картин Нефедова присутствует четвертое измерение — время. Внимательно вглядевшись в работы, можно увидеть элементы прошлого и настоящего, переплетенные на одном холсте в единое целое.
Вот как об этом говорит сам Михаил Нефедов:
«Произведения по исторической тематике у меня большей частью станковые, написаны маслом на холсте. Жанр этот был продиктован из знания того материала, который я с интересом читал в последние годы, а интуитивность подсказывала сюжеты… Размер полотна выбирался от сложности сюжета. Трудно сейчас объяснить, как все это создавалось. Я только старался следовать традициям русской станковой живописи, соблюдать все правила и нормы...
Воплощение в картины зарождающихся идей продиктовано временем, в котором мы находимся. То есть художественный показ пробелов в истории, которые были скрыты от нас долгое время — в течение советского периода многое не досказано, не донесено до нас, много белых пятен. Кроме того, не надо забывать, что намеренная историческая трактовка событий шла под углом марксистско-ленинской философии… Объективность — она лежит глубже. И вот художник, естественно, задается вопросом: «Так ли все было на самом деле, как нам преподносили?»
Более того, я задался, к примеру, целью показать, или, вернее, возбудить интерес и к древней истории. Посмотреть на нее с подачи художественного видения современного художника. Например, знаменитые Семь чудес света, которые, по сути, уже исчезли… Картина «Вавилон», его Висячие сады, Сады Семирамиды, именно в тот момент, когда Александр Македонский получил удивительную красоту от жителей города в ценности и сохранности, за которую пощадил и жителей и сам город. Создавая образ древнего города, я сам был удивлен и понял, что Сады Семирамиды, многоэтажное расположение самих деревьев — это прототип современной архитектуры… Что касается деталей — многое подсказал собственный опыт: знания южного жаркого климата, понимание ценности воды мне подсказали сам колорит картины — завораживающий райский сад посреди пустыни… Вавилон».
А следующий холст — это уже недавняя наша история. «Покаяние». Композиция, написанная на тему памяти жертв репрессий. Чтобы показать эпоху, которая привела к этим жертвам, внизу картины я показываю красного проносящегося всадника, образ командира Красной армии, галопом. Вместо головы всадника — отрывной календарь. Тем самым я хотел показать временность, непостоянство богоотступнической власти...»
Ценности бытия
Впервые Михаил Кузьмич приехал сюда в самый разгар восстановления обители в 1998 году. В то время здесь еще царило страшное наследие советского времени — разрушенные храмы, и запустение в округе. Но, как истинный мастер, Михаил Кузьмич сумел отбросить детали и увидеть главное — прекрасную душу этого места, сверкающую через руины.
Раифа дает ему вдохновение и прекрасные натуры, которые он переносит на свои холсты. «Под сенью Раифского монастыря» — именно под таким названием в 2003 году в Москве прошла персональная выставка художника. Творческие поиски Михаила Нефедова во многом связаны с духовными основами христианской религии…
— Как помогает Вам вера в жизни и творчестве?
— Хотя я и родился в закрытом после революции православном монастыре — Седмиoзерной пустыни, времена были такие, что религия не занимала много места в моей жизни. Были гонения, храмов почти не было, не было никакой духовной литературы. Моя жизнь протекала в ту эпоху, когда, начиная со школы, а позднее и в институте, представление об этом складывались исключительно из догадок и поисков. Так что религиозная составляющая в моей биографии не была самоцелью. Интерес к этой стороне жизни во мне проснулся много позже, когда начали возрождать храмы и духовность. В советское время, даже сама форма была спорной в искусстве. Содержание формы ведь в единстве, и чтобы создать что-то, надо разобраться, чего ты хочешь. А надо было угождать так называемым Выставкомам, которые организовывали выставки. Я же просто находился в этом течении, но всегда старался искать что-то новое»
В поисках себя Нефедов много колесил по стране, черпая вдохновение и в окружающей природе, и в творениях рук человеческих. Ему хотелось увидеть разнообразие мира, встречаться с людьми. И везде художник открывал новые грани жизни, словно безграничность белого холста, причем оставался не простым наблюдателем проходящих событий, но соучаствовал в них. Так, он несколько лет проработал главным художником на Байконуре, где создал галерею портретов известных космонавтов, работал в Русском драматическом театре Алма-Аты художником-постановщиком. Благодаря его полотнам, мы и сегодня восхищаемся красотами Иссык-Кульского озера, многоцветием Тянь-Шаньских гор и улочками старой Казани.
«Мужчина, — говорит он, — это всегда человек, стремящийся узнать — что там, за горизонтом…»
— Все Ваши картины пронизаны любовью. Значит ли, что вдохновение для Нефедова — это состояние души, а творчество — выражение этого состояния?
— Я бы сказал немного иначе: чтобы создать картину, необходимо, прежде всего, поставить перед собой определенные цели. Ведь что такое даже этюд? Это передача художником увиденного с определенной целью. Как я объясняю своим ученикам — это содержание, выявление формы, анатомическое построение, внезапность и состояние. А если ты хочешь просто передать увиденное таким, какое оно есть — возьми фотоаппарат и сфотографируй... Художник должен уметь покорять холст. Я и молодым говорю: «Не робейте, ставьте самые смелые задачи! Перед холстом надо быть хозяином положения, иначе ничего не получится».
Как утверждает Михаил Кузьмич, самое трудное и трепетное — это белый холст и момент первого мазка... Каждый раз это чувство переживаешь по-новому. И эту формулу он повторяет на протяжении своей полувековой деятельности.
Диалектика души
Все это время рядом с Михаилом Кузьмичем его семья, его второе «я», его второе творчество. Дети, внуки, правнук… Признание близких — не только любовь к мужу, отцу, деду, но и преемственность. Мастер словно одарил их своим талантом: дочь — состоявшийся архитектор, сын — верный помощник и устроитель многих выставок отца, внучка пробует себя в искусстве живописи… «Я благодарю Бога, что Мишенька рядом со мной все эти 50 лет. И тем не менее, он до сих пор остается для меня загадкой, но от этого радость соприкосновения с его творчеством и им самим не становится меньше…», — с теплотой и нежностью говорит о муже Галина Григорьевна Нефедова.
Процесс формирования и поисков продолжается всю жизнь. «И сейчас я ищу — ищу не духовное в творчестве, но форму и способы выражения. Чтобы идею подать, надо найти к ней ключ, так же как и в любой другой форме искусства — в литературе, в поэзии, в музыке. Искусство — это не ремесло, а песня, спетая во всю мощь и от души…»
Мастер часто повторяет, что залог успеха в таланте, помноженном на трудолюбие. Дождь ли, мороз — художник отправляется на этюды. В любое время года и в любую погоду его можно увидеть с мольбертом: то на берегу озера, то у стен монастыря, то в заповедном лесу. Он спешит передать нам грани единственно прекрасного, что не имеет ни ценности временной, ни материальной — красоту человека и Божьего мира…
