Беседа митрополита Феофана с ведущим Сергеем Платоновым на телеканале «Союз»

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

— Тема беседы у нас общая, будем отвечать на разные вопросы духовно-нравственного содержания, а также на простые вопросы от наших телезрителей.

Совсем недавно, 26 января 2017 года, в рамках Международных Рождественских образовательных чтений в белом зале Храма Христа Спасителя по направлению «Деятельность Церкви в сфере образования и катехизации» была организована секция «Православная культура в современной школе». Вы принимали в ней активное участие, выступали. Так о какой культуре и о чем вообще была речь на этом заседании?

— Это уже вопрос двадцатипятилетней давности. О какой культуре? Основы православной культуры.

— Только о православной культуре речь?

— О православной культуре, но, в принципе, культура не может ограничиваться одной культурой православия, ведь культура многогранна. Если мы берем храмостроительство — это культура? А истоки храмостроительства? Ведь его элементы не только византийские, но и древнегреческие. Поэтому когда мы говорим «культура» и «основы православной культуры», то это не суженное понятие, а расширенное. Кажется, Тернер сказал: «Вся культура из храма». «Культ» и «культура» — слова одного корня, поэтому, конечно же (поскольку Рождественские чтения у нас образовательные и есть предмет «Основы православной культуры»), об этом мы как раз и говорили.

Ведь вечно ломают копья те, кто против преподавания православной культуры в общеобразовательных школах, они говорят: «Вот, вы нам навязываете». Никто никому ничего не навязывает. Если мы хотим именовать себя культурной страной, культурными людьми, мы должны, например, уметь понять картину Иванова «Явление Христа народу». Что может сказать эта картина человеку, не знающему сюжета, основу? Совершенно ничего. Или «Исцеление слепорожденного»? Что может понять человек, который просто видит картину? Там есть Христос, слепой, — а сюжета не знает, откуда это происходит. Это ведь евангельская история, евангельский сюжет. Так вот, это культура, это погружение в нашу традиционную историческую культурную данность по очень многим направлениям.

Вы разве поймете высоту и величие малого храма Покрова-на-Нерли, если не знаете, что такое Покров вообще и в чем сущность храма? Каково его значение как средоточия неба и земли? Или сейчас очень много ведется споров об Исаакиевском соборе, говорят: «Это же музей, это культура». Культура, но какая? Храмовая, православная культура. Где же корни, которые вдохновили великих зодчих, архитекторов и строителей, скульпторов и иконописцев, рукодельцев, чтобы создать этот шедевр? Это же целая плеяда укорененности в истины христианства.

Вы задали вопрос: что же было на этой секции? Вот об этом мы тоже говорили. Но поскольку чтения образовательные, наверное, я сделал немного необычный акцент в своем выступлении, так как это юбилейные чтения (прошла ведь четверть века). И мое выступление строилось примерно на том, что нам хватит отчитываться, какие мы хорошие, сколько всего достигли. Давайте подумаем, где же те новые реперные точки, к которым надо идти; где мы сделали что-то не так, где что-то потеряли. Это очень важно, и поэтому об этом говорили.

Мы говорили и о том, что нам необходимо не ограничиваться только Рождественскими чтениями на уровне Патриархии, которые начинаются в Кремлевском Дворце, потом расходятся по всей Москве и уже вошли, как Парламентские чтения, и в Государственную думу, и в Совет Федерации, в различные вузы… Это почти полсотни площадок, но нам надо думать более глубоко. Хорошо, раз в год пусть это будет вот так масштабно, но ведь мы знаем, что река Волга формируется из малых рек, притоков небольших рек. Таких, как Кама. Что необходимо делать на пространствах великой Русской Православной Церкви на местах? Более методично внедрять культуру православия не только через чтения, конференции, методические сообщества, проведение различных фестивалей и, может быть, через какие-то православные конкурсы. Недостаточно проведения их одного раза в год в федеральном центре, в столице и одного раза в год где-то на региональном уровне. Нужна постоянная работа, взаимодействие всех тех сил, которые могли бы этот фон культурного взаимодействия в рамках православного самосознания организовать на всей территории нашего Отечества начиная с Москвы. А потом до самых окраин, в региональных центрах; и пошли бы дальше, вплоть до последней деревеньки. Вот это необходимо, над этим надо сейчас работать.

— Это же огромный трудоемкий процесс! Нужны огромные финансовые вливания, это не так просто.

— Без труда не вынешь рыбку из пруда. Вот если говорить только, что это трудоемкий процесс, — конечно. Что значит трудоемкий? Нужна воля. Как-то преподобного Серафима спросили: «А чего в наше время не хватает для спасения?» И он сказал: «Решимости». Решимости и воли. И поэтому когда мы все поймем (вся Церковь, не только епископат, духовенство, но и все мы, верующие), что нам надо включиться в этот процесс образования и воспитания в плане верности традициям нашего народа, православной вере и культуре, — вот тогда это и будет.

Вы говорите о вливаниях. Мы привыкли все время к донорским методам: спонсоры, вливания. Вливания там, где есть потребность всего общества, народа, а вливания, которые мы называем финансовыми, должны быть как бы естественной потребностью. Как кровь у нас в организме движется? Мы же не ждем: вольют нам, она будет у нас сердце двигать и мы будем работать… Это же постоянная потребность, через питание мы поддерживаем свой организм. И духовное питание должно поддерживать организм духовного образования православной культуры.

— А Вы видите эту потребность? Вы очень много ездите. И раньше путешествовали и много где служений несли в нашей стране. Эта потребность в людях ощущается?

— Все очень просто. Когда-то Христос с печалью сказал: «Жатвы много, а делателей мало». Потребность, конечно же, есть. А вот у земли, которую мы возделываем, есть ли потребность производить, давать плод?

— Есть, наверное.

— Так вот, когда мы смотрим на какой-нибудь бурьян или загаженный участок, все кажется не так; потихоньку начали разгребать, убирать, удобрять, поливать — какой цветник получился! А урожай какой! Там была помойка, а сегодня помидоры растут, розы расцветают. Так и потребность нашего народа: надо поливать, сажать, взращивать. Истосковался наш народ по доброму и святому, о чем всегда учила и учит Православная Церковь.

— Вы говорите о решимости, но ведь это качество присуще любому человеку, любой мужчина должен решать, это абсолютно нормальная ситуация. Вы знаете, скажу честно, что в моем молодом поколении встречаются все реже и реже люди, которые действительно способны принять какое-то важное решение, все чаще встречаешь даже сверстников, которые до сих пор в жизни не определились. Это же проблема.

— Это разные вещи. В жизни все совершенно противоречит… Ведь что такое решимость? Это некий волевой акт к деланию добра. Мы подошли к какому-то рубежу. Скажем, нужно преодолеть реку, и вдруг опасность: там наступают (если это во время войны) — могут убить; а вот тут река бурная, вдруг утонешь; а там другой берег — если переплыл, то останешься жив и, может быть, вернешься и победишь. Что здесь нужно? Решимость. Но какую? Которая требует усилия воли. Может быть, прыгнуть в эту леденящую воду и оставить позади врага, преследующего тебя, перебраться на другую сторону с напряжением сил, остаться живым и вновь защищать пространство своего Отечества.

Я еще раз повторяю: решимость вообще во всем нужна; и в первую очередь решимость лично каждого человека. Вечный вопрос о грехе: как с ним бороться? Решимостью. У одного человека есть привязанность к пьянству, также сейчас очень распространенное явление — блуд, который нам навязывают в виде совершенно неприличных, антиприродных, противобожественных норм. И говорят: «Вроде бы все так живут, как я могу отстать?» Вот здесь конкретно ты и прояви решимость и отстань от этой дурной привычки. Здесь будет твоя решимость, а поможет тебе твое усилие воли. А плод потом обретешь, когда освободишься от греха. То же самое и решимость в добрых намерениях и поступках.

— XXV Рождественские образовательные чтения: Вы можете говорить о каких-то успехах, продвижениях за этот период времени, кроме каких-то видимых? Может быть, мы что-то не видим…

— Успехи? Я над этим очень часто задумывался. Практически я участвовал во всех двадцати пяти Рождественских чтениях. И вновь увидел в Кремлевском Дворце съездов огромное количество приехавших педагогов, духовенства, представителей власти, церковных и нецерковных людей (в плане того, что светских, но не атеистов), — это величайшее дело, мы не одни.

И еще один момент я хотел бы отметить. Я наблюдал качественный состав двадцать-двадцать пять лет назад: он очень быстро менялся. В первое время открытия Рождественских чтений был некий интерес — все хотели попасть, это было нечто новое, необычное, но люди были совершенно разные (может быть, хорошие христиане, но далекие от профессионального делания на ниве образования). Но постепенно выкристаллизовывались участники, когда из простых людей, интересующихся церковными проблемами, приходили люди, которые росли, которые занимаются тем, чему посвящены Рождественские чтения, — системой православного образования. И в эту систему включалось все больше и больше людей, раньше далеких от Церкви, — это и представители вузов, научной сферы, и государственные деятели. Кто бы мог подумать, что Рождественские чтения из церковной ограды перейдут в Государственную думу или в Совет Федерации, что они шагнут в Московский государственный университет или в Баумановский университет, в другие университеты? Это живое свидетельство того, как рос потенциал Рождественских чтений.

— Вопрос от телезрительницы из Белгорода: «Условные пожертвования, которые устанавливаются в храмах на требы, являются ли грехом, как бы торговлей благодатью? Потому что я читала доклад Святейшего патриарха Алексия; он еще в свое время призывал священноначалие прекратить эту порочную практику. Я уже долго в храме, а некоторых людей это отталкивает как неискренность, вроде как пожертвования добровольны, а тут установлены цены. А для других это превращается просто как в Дом быта, они пришли, заплатили…»

— Спасибо большое, я все понял. Кстати, это, как правило, мышление людей, далеких от Церкви, которые все время хотят ее обвинить: вот, дескать, торговля… Я, конечно, тоже считаю, что необязательно ставить цену. Придите в мою епархию: я дал указания всем без исключения, что при совершении любого Таинства (крещения, венчания, исповеди, причастия) не может быть и речи о том, что за это надо обязательно заплатить. Но если есть у кого-то желание по-настоящему пожертвовать, то — пожалуйста. И даже дал строгое указание: если вдруг кто-то считает, что у него нет возможности заплатить, но он, например, хочет повенчаться, то не просто обвенчать, но и спросить: «А может, тебя еще немного на платьице одарить?»

Но здесь другой вопрос. Вы заходите в храм, там тепло, уютно, чисто (отопление, электричество, уборка), а кто делает бесплатно? В системе нашего законодательства нет такого, чтобы жилищно-коммунальные услуги (тепло, свет, газ, уборка) были бесплатными, за все это надо платить.

— Телезрительница: «Батюшка, я это все прекрасно понимаю, но я знаю примеры батюшек, у которых добровольные пожертвования просто в ящик кладут. Дмитрий Смирнов, например…»

— Я же объяснил: что касается совершения святых таинств, об оплате речи быть не может. Нет у вас возможности — и не надо; и обязательно священник должен и повенчать, и окрестить, и исповедовать, и причастить. Но если вы приходите взять свечу и есть деньги заплатить, то заплатите (есть разные приходы, разные условия). Или вы захотели икону или крестик — никто никакому священнику бесплатно не даст эту икону или крестик, так же как и свечку. Конечно, идеально было бы, чтобы все храмы могли иметь не очень дорогие свечи, которые люди могли бы взять, положить какую-то копейку за них (или не положить) и поставить, чтобы удовлетворить потребности своей души. К этому постепенно мы и идем. Храни Вас Господь!

— Вы говорите, и мы это видим, что Рождественские чтения уже переместились так, что и власть с нами дружит. Вы считаете, что это искренне? Потому что, к сожалению, часто люди в миру (может, кто только в церковь приходит, только воцерковляется) говорят, что сейчас ходить в православный храм, общаться со священниками и даже приходить на службы — это дань моде. Это ведь тоже проблема.

— Это вечный вопрос, он двадцать пять лет задается, особенно в последнее время. А вот волны Вы видели? Пена, говорят. Так вот, всякая пена постепенно растворяется. Что касается моды, я практически все эти так называемые постсоветские годы жил и живу в нашем обществе, и я видел всяких людей. И тех, которые в больших кабинетах занимают высокие должности. Сначала они шли в церковь, а потом как-то отходили от нее, потому что их привлекала, может быть, именно мода, тренд, как Вы сейчас говорите. Но я знаю людей, которые были и еще остаются во власти: они как пришли, так и остались за эти четверть века. И привели своих детей и внуков, которые также уже занимают непростое положение в этой иерархической лестнице (особенно дети). Поэтому я еще раз повторяю: с одной стороны, есть мода (даже и более чем мода — прагматизм: начальник идет в храм, я хоть и не хочу, но тоже пойду в храм, потому что начальник пошел). Это лукавство быстро отметается, но мы не можем ни в коем случае сказать: мода прошла — и веры нет. Мода проходит, а вера остается.

— А почему Церковь называют воинствующей?

— Апостол Павел сказал: «Наша брань не с плотью и кровью, но с духами злобы поднебесной». Мы воюем не против людей, потому что всегда считают, что Церковь воюет с обществом. Ни в коем случае. Не люби грех, но люби грешника как образ Божий. А противостояние дьяволу с его различными формами воздействия на общество, на человека и с его желанием побороться с Церковью (он всегда это делает) — это брань и война, которая не прекратится никогда до Второго Пришествия Христова, когда будет последний бой и последняя победа за Христом.

— Вопрос от телезрителя: «С принятием монашества человек оставляет свою свободную волю. По чьей воле он начинает жить?»

— Сейчас очень много различных инсинуаций: а вот теперь воля старца, воля духовника. Самое главное, что должен понять монах, который оставляет свою волю, что есть одна главная воля, которой он должен подчиняться, — это воля Божия. А Вы скажете: «А где же узнать эту волю Божию?» Первое, где она указана, — это Святое Евангелие, Священное Писание. И конечно, уже практическое применение, практический путь, практическая наука узнавания воли Божией — это опытный путь святых отцов. Вчитывайся в них.

Еще святитель Игнатий (Брянчанинов) говорил, что в наше время нет таких по-настоящему искусных руководителей, которые могли бы указать поистине верный путь воли Божией. «Ищите волю Божию, — говорил он тогда, — в Священном Писании и в отеческих наставлениях, в святоотеческих путях».

У нас часто путают: отрекся от своей воли, ну и иди к игумену такому-то, к архимандриту такому-то, к монаху такому-то, — это неправильный путь. Свою волю научись подчинять воле Бога, а не воле человека, люди всегда могут ошибаться.

— Нет духовника — это проблема для человека?

— Проблема. А для слепого, особенно который не знает местность? Иногда слепой, изучив дорогу до дома, с палочкой идет, для него труда большого нет. А перейти на другую улицу или пойти куда-то в другое место — это проблема без поводыря. Но, с другой стороны, если он прилежный, он научится и без поводыря, но с большим трудом. Поэтому духовник — это, по сути, духовный проводник. Но где таких найти? Это опять вопрос, касающийся того, как же тогда жить духовной жизнью. И опять возвращаемся к Евангелию и святым отцам.

И конечно, все-таки в этой жизни могут быть и духовники, но запомните одну вещь, я хотел бы предостеречь наших верующих. Дорогие мои братья и сестры, духовник в настоящее время не может быть беспрекословным указателем. Ты можешь послушаться, но твой разум, твое сердце и твое усердие подскажут тебе принять это или не принять, и духовник тоже должен понимать: он не может быть неким диктатором. Больше обращайтесь к Богу с молитвой.

— Часто путешествуют по так называемым старцам, пока не найдут того, кто сказал бы то, что им надо.

— Что здесь получается? Когда путешествуем по старцам, мы лукаво поступаем: все время говорим, что ищем волю Божию, а в действительности ищем человека, который бы в некоторой степени потрафил нашему желанию поступить так или вот так. Обошли десять старцев, десять священников — все на так. А вот пришли к какому-нибудь Митрофану, Марьяну, Доминиану, и он говорит: «Да, да, так и поступай». Все, этот старец мой! Этот правильный, а те — все неправильные. Еще раз повторяю: надо искать старца, духовного руководителя, молиться, чтобы Господь его послал, но самое главное — искать волю Божию.

— Бывает так, что после посещения храма на душе все равно тяжело, тоска, нет никакого духовного удовлетворения. Правильные ли эти ощущения для прихожанина храма?

— Вы неправильно ставите вопрос: «Правильные ли ощущения?» Это состояние — нормальное оно или нет? Это состояние отражает вашу духовную сущность. Вы могли физически быть в храме, а ваш ум не был в храме: вы были на базаре, может, какие-то семейные дела решали. И вы не надейтесь, что в таком состоянии вынесете что-то полезное из храма, какое-то духовное умиротворение. Естественно, ваша физика не даст вам духовного потенциала, поэтому когда мы идем в храм, надо в первую очередь помнить: где и перед Кем мы стоим? А святые отцы как раз и не учат тому, что я в храм пошел и мне так благостно на душе, так все хорошо, а вышел — благости нет, вдруг на душе какое-то смятение. Надо помнить другое: это же духовная борьба. Когда идешь в храм, стоишь на молитве, делаешь добрые дела, не думай, чтобы за это сразу что-то получить: «Я доброе дело сделал, в храме стоял. Господи, что ж Ты мне не дал тишину, на душе неспокойно?» Сколько у тебя всего накопилось! Почему ты считаешь, что с тобой так уж сразу надо рассчитываться этим благодатным покоем? Делай добрые дела, ходи в церковь, молись, твори жертву, постись, но не жди, что за это получишь какую-то особую благодать. Благодать приходит незаметно.

— Вопрос от телезрительницы из Челябинска: «Меня долго мучает один вопрос. Спрашиваю, но в разных храмах отвечают по-разному. Я часто заказываю благодарственные молебны любимым святым, Богоматери, Спасителю, но последний раз мне сказали, что можно заказывать только Спасителю. Так ли это?»

— Не думаю. Не знаю, кто это сказал, что только Спасителю можно заказывать. Ведь даже в нашей обыденной жизни, когда мы обращаемся за какой-то помощью, мы обращаемся не только напрямую к президенту, но часто к людям, которые близки нам и которых мы хорошо знаем. И поэтому обращаться к святым, которых Вы любите, можно и нужно. И обращайтесь к ним, и они вас будут слышать.

— Телезрительница: «Спасибо большое! И еще я бы хотела добавить к вопросу по поводу пожертвований: нельзя нам, православным христианам, такие вещи вообще говорить и задавать такие вопросы, не нужно смотреть, в чем ходят священники, на каких машинах они ездят. Разве священник должен ходить в лаптях и ездить на разбитой машине? Это околоцерковные люди говорят, богоборцы. Я волнуюсь, возмущена, я бы могла долго на эту тему говорить».

— Давайте не будем на эту тему говорить, мы только скажем: живите каждый по разуму и по совести.

— Телезрительница: «Свои грехи пусть видят. Простите меня».

— Правильно, до свидания.

— Владыка, есть еще вопросы практического характера. Мы освящали на Крещение воду. Человек спрашивает: «А для чего потом в течение года устраивают водосвятные молебны? Эта вода отличается от крещенской?»

— Крещенская вода всегда считалась особой водой. А что такое вообще водосвятный молебен? Вода, которая освящается, это как бы одна из составных частей водосвятного молебна, ведь, во-первых, идут молитвы святым, а затем уже и освящается вода. Скажем так, не все же люди, даже взявшие крещенскую воду, имеют ее в течение всего года. И поэтому та вода, которую освящает священник в храме в течение года (то, что называется водосвятным молебном), конечно, является святой, но «по вере вашей да будет вам».

— Освятили воду в крещенскую ночь, а 20 января она тоже святая? Например, на «иордани», когда ходят на речки освящать.

— Есть такая традиция, что вода считается освященной в день, когда мы ее освящали. А еще в мою бытность, когда у людей не было возможности пойти в храм (храмы были закрыты), просто шли в крещенскую ночь на источник или к колодцу, брали эту воду, и она действительно по вере людей считалась священной водой.

— Как быть счастливым?

— Все очень просто. Счастливым можно быть, если греха не иметь и жить по правде Божией. Тогда будет счастье. Вообще что такое счастье? Большие бицепсы, машина, много денег, высокая должность?

— Может, родные и близкие?

— Человек рождается для того, чтобы умереть. А что после? А после, чтобы жить вечно с Богом. Счастье, когда человек за этот очень короткий отрезок жизни (псалмопевец сказал: семьдесят, аще в силах, осемьдесят лет, и многая их труд и болезнь) обретет внутренний мир и покой от того, что его воля соединилась и подчиняется воле Божией. Вот здесь основное счастье.

— Вопрос от телезрителя из Белгородской области: «В основной нашей молитве «Отче наш» мы называем Бога своим Отцом, но отношения строим на основе закона, который называется Закон Божий. Обычно законом определяются отношения между начальником и подчиненным. В миру нормальный отец любит своих детей не по закону. И как это сочетается: закон и любовь?»

— Помните такое выражение: правда и милость сретостеся и облобызастеся. Так вот, закон появился тогда, когда человек нарушил волю Божию. В самом начале не было этого закона. Закон был дан Моисеем: десять заповедей. Закон — это производное греха. А Бог есть не Бог закона, а Бог любви. И когда человек начинает жить по воле Божией, тогда закон уже отступает, потому что человек боится сделать тот или иной грех не потому, что боится нарушить закон, а потому, что боится, что он нарушит любовь Божию к человеку. Не Бог нам создал закон, а мы явились виновниками закона за наше беззаконие. Поэтому любите Бога, и для вас закон перейдет в любовь Божию.

— Вопрос от телезрителя: «Есть желание уйти в мир иной. Как выйти из этого состояния?»

— Есть желание или нет, мы всё равно все уйдем в мир иной. Что это за желание? Если это желание принудительно способствовать уходу в мир иной, это грешное желание. Бог дал жизнь человеку, и только Бог является хозяином жизни и смерти. А мир иной — это не значит конец в этой жизни. То, что у нас называется смертью, это переход к вечности, наша душа вечна. А тот мир будет зависеть не от твоего желания, даже если кто-то думает насильственным образом перейти в мир иной, это дьявольское состояние, этого надо бояться. Мир иной должен быть для тебя тем миром, к которому ты готовишься через благодатную и праведную жизнь.

— Владыка, скоро уже начинается пост. Извечный вопрос, который Вам каждый раз задают: в чем духовная польза поста? В частности, этих подготовительных недель? Зачем они нужны?

— Удивительное дело: у нас подготовительная неделя к Великому посту… А что значит подготовительная? У нас Олимпиада готовится, и к ней начинают усиленно тренироваться, ограничивают себя тоже, может быть, даже и в пище, чтобы выйти на Олимпиаду достойно, натренированным. И подготовительные недели поста — это подготовка себя и психологически, и физиологически (постепенное ограничение себя), а у нас часто, по сути, неправильное понимание подготовительных недель к Великому посту. Последняя подготовительная неделя, Масленица: разгуляемся с полным отрывом, как сейчас говорят, здесь и гулянки, и пирушки, изобилие пищи и пития. Подготовительная неделя поста — это осмысление, куда и в какой период нашего отрезка жизни мы сегодня вступаем. Мы вступаем в Великий пост, а его сущность только одна — покаяние, всегда говорят об одном этом. А у нас часто пост стараются ограничить только пищей, нередко, может быть, какими-то поклонами, а внутренний мир остается очень пустым.

Надо начинать изнутри все выметать, и самое главное — каяться перед Богом, осознать внутренне: «Откуда начну плакать окаянного жития моего начала…» Это очень важно, а то мы можем, конечно, очень хорошо воздерживаться и от мяса, и от рыбы, но своего ближнего «укусим». Не «ешьте» друг друга, это очень важно и во время поста, и вообще в жизни.

— В конце нашей передачи, я думаю, правильно будет вспомнить о событии, которое будет у нас завтра. Завтра у нас день интронизации Святейшего Патриарха Кирилла.

— А что мы можем сказать об этом? Я могу совершенно с чистой совестью сказать: меня многие, многие годы моего церковного служения связывают со Святейшим Патриархом Кириллом. И мы должны сказать: «Господи, благодарим Тебя, что Ты послал нам Святейшим Патриархом Кирилла, ныне Патриарха Московского и всея Руси». Давайте скажем честно: тот духовный подъем, который испытывает сегодня Церковь, во многом является заслугой Святейшего Патриарха Кирилла.

Я бы хотел обратиться и к верующим, и к тем, кто далек от Церкви. Дорогие друзья, Святейший Патриарх — это наш духовный вождь, и ты, далекий от Церкви человек, помогай России, поддерживая Святейшего Патриарха. Отцы, братья и сестры, братья епископы, наша задача — быть соработниками Святейшему Патриарху Кириллу, ибо другого пути к успеху у нас нет и не будет.

А что нам пожелать Святейшему в канун дня его патриаршей интронизации? Ваше Святейшество, одного только желаем: чтобы Господь так же, как и на протяжении семидесяти лет, вел Вас по пути служения Церкви Божией и Христу Спасителю, чтобы Ваша духовная крепость была бы и для нас опорой, чтобы Ваши патриаршая ревность и мудрость были бы для нас примером. А наша задача — всех без исключения: и архипастырей, и пастырей, и вас, дорогие миряне, и тех, кто далек от Церкви, — молиться о Святейшем Патриархе. Кто еще не пришел в ограду Церкви Божией, запомните: также помогайте Святейшему Патриарху в деле созидания, собирания нашего великого Отечества, имя которому Россия. Храни вас Господь!

— Мы присоединяемся к Вашим словам, напоследок благословите наших телезрителей.

— Божие благословение всем нашим телезрителям, телеканалу «Союз», которому сегодня 12 лет.