«Хотите встретить Бога — приезжайте в детский хоспис»

— Как писать о больных детях? Как можно писать и как писать нельзя? Когда мы пришли в Санкт-Петербургский хоспис, то был определённый страх. Когда мы ещё входили, нам сказали, что если горит свеча, то это значит, один из пациентов умер. На этот раз свеча не горела… Как работает хоспис..? Например, там особенно поражает работа с родителями. Ведь, когда ребёнок там умирает, то очень часто это приводит к разводам. Как сделать так чтобы семья не распалась, чтобы она не затухла, ведь жизнь семьи должна продолжаться, несмотря на произошедшее? Отец Александр, расскажите: насколько важна работа с родителями, и как работают с ними в хосписе?

— Сотрудники хосписа, оказывая свою профессиональную помощь ребёнку и членам его семьи, становятся очень близкими людьми для этой семьи. В период переживания произошедшей трагедии волей-неволей родители ищут виноватого. И эта агрессия может быть направлена человеком на самого себя, когда он себя делает виноватым, а может быть на общество — на других людей, на врачей, которые недосмотрели, или на супруга. И если агрессия направлена на супруга, то чаще всего она приводит к распаду семьи. Сотрудники хосписа, которые вошли в семью в самый трудный период её жизни, становятся людьми, которым можно доверять. И им доверяют как жена, так и муж. Именно высокий профессионализм в семейной терапии позволяет помочь родителям сохранить диалог — возможность общения. Мне кажется, что семья стоит на том, что люди умеют говорить — не высказывать, то, что они чувствуют, а рассказывать о своих чувствах.

— Наверное, это природное — искать всегда виноватых. Но если спрашивают в таких случаях: «Почему Бог не помог?», то что отвечать?

— Мы не знаем ответ на этот вопрос. Но люди, испытавшие такую трагедию, чаще всего говорят, что именно присутствие Бога в такой момент они ощущают особенно ясно. Мы читаем в Писании такие слова: «Бог близ к сокрушенным сердцем», и, наверное, если бы Его не было в самые трудные минуты рядом с нами, то мы бы не выжили, не вынесли всей тяжести происходящего. Бог нам не объясняет, почему это произошло — мы узнаем об этом потом, когда придёт наш час. Бог не совершает чуда, при котором происходит внезапное исцеление четвёртой степени рака. Бог присутствует рядом с нами, помогая нам пройти дорогой тени — пройти самим, но чувствуя Его поддержку. Для нас это пример того, как мы можем быть полезны людям в трудной жизненной ситуации. Наверное, это нам подсказка: как нам нужно вести себя, когда мы окажемся рядом с этими людьми. Нам нужно быть рядом, нужно подарить им своё время, своё внимание, свою заботу — не давая советов или поучений, а просто быть рядом.

Рождество для хосписа

— Как же журналисту можно адекватно написать о хосписе?

При поддержке Казанской епархии в столице Татарстана прошел семинар, посвященный помощи тяжелобольным детям

— Нужно написать о боли без боли. Чтобы писать на эту тему нужно немного пожить в хосписе, нужно поработать волонтёром, нужно немного войти в жизнь своего собеседника. И тогда вы будете писать из глубины собственного опыта. Вообще любое интервью нужно готовить — не просто набрать себе вопросы, на которые вы хотите получить ответ, — нужно в первую очередь готовить своего собеседника. Всё нужно начать с того, что вам самим должно быть интересно — интересна на просто жизнь этих людей, а интересны сами люди. Если они будут вам интересны, то все остальные этические вопросы станут на свои места: вы будете вежливы, корректны, заботливы и будете трепетно относиться к вашему собеседнику. И тогда при первой встрече вы расскажете о том, кто вы и о цели вашей беседы; вы установите доверительные отношения с собеседником, которые позволят ему рассказать вам о том, что они хотели бы доверить обществу.

Если говорить об интервью, например, с родителями, то не каждый хочет чтобы его жизнь была вывешена на бескрайних просторах Интернета или появилась в средствах массовой информации. Люди смущаются от того, что у них болеют дети, и для них это семейная трагедия. И для того, чтобы разрешить написать о себе, нужно быть доведённым до некоего крайнего состояния. Мы ведь обычно сами не хотим показывать свою личную жизнь и свои внутренние проблемы. И для того, чтобы ваш собеседник, у которого тяжёлая жизненная ситуация, захотел с вами поговорить, он должен вам доверять. Быть может, вы должны объяснить ему, что для общества важно, то, что родитель скажет.

Когда святейший Патриарх Кирилл был в детском хосписе (а это был его день рождения), он сказал тогда журналистам: «Мы думаем, что мы приходим в детский хоспис для того, чтобы помочь людям, оказавшимся там, а на самом деле, это они помогают нам. Нам нужны встречи с этими людьми для того, чтобы мы могли вырасти духовно. Хотите встретить Бога — приезжайте в детский хоспис».

Так вот люди, у которых будете брать интервью — семьи — им есть, что сказать обществу. Если вы поможете им настроиться на разговор, то их опыт может изменить общество к лучшему.

— Любое интервью, которое мы берём должно быть разговором на равных. Баланс не должен нарушаться. Баланс разговора, особенно — в данном случае, должен быть строго выдержан. Если журналист чуть-чуть даст слезам подняться, то материал не получится. Нельзя жалеть, нельзя восхищаться... Наверное, можно восхищаться в материале — да. Но в самом разговоре этого быть не должно. А чего ещё не должно быть? Какое клише у коллег-журналистов часто присутствует в описаниях тех, кто находится в хосписе?

— Есть клише. Это создание образа страдальца, желание у читателя вызвать эмпатию. Чаще всего журналист приходит к этому, когда начинает описывать подробно несчастную жизнь, трагедию, или чувства, которые чаще всего додумываются самим журналистом. Нужно помнить, что сами родители детей чаще всего не чувствуют себя страдальцами. Как сказала одна женщина: «Беда — это когда муж пьяница или сын наркоман. А у нас просто жизнь другая». Это люди, которые живут другой жизнью. Поэтому когда журналист приписывает им образ страдальцев, то это может ранить его собеседников. Нужно избегать сгущения красок.

Естественно, что когда мы стакиваемся с бедой другого человека, то нам хочется описать эту беду, как произошедшую сейчас и наполняющую горечью всю жизнь. На самом деле это далеко не так. В жизни есть место смеху, новым встречам, общению, есть место простым бытовым вещам — таким, как вкусная еда, интересное кино, хорошая погода. Эти аспекты жизни должны быть интересны журналисту! Потому, что если эти люди умеют жить и радоваться, находясь в трудной жизненной ситуации, то они могут научить общество смотреть на жизнь радостно и ценить её, каждое её мгновение.

— Скажите, пожалуйста, есть ли чувство юмора в хосписе, живёт ли оно там? Помогает оно или мешает?

— Расскажу одну историю. Однажды в детский хоспис приехал Павел Алексеевич Астахов, тогда ещё уполномоченный при президенте Российской Федерации по правам ребёнка. Он приехал в хоспис, чтобы посмотреть, как он работает. Мне нужно было предупредить родителей и детей, что государственный чиновник и телевидение могут войту в любую палату. Я зашёл в одну из палат, где была семья, ребёнок которой находился в очень тяжёлом состоянии. И социальная служба хосписа предупредила, что вот в эту палату точно заходить нельзя, что семье здесь не до телевидения… Но ребёнок, находившийся в этой палате — мальчик лет семи сказал: «А я хочу, чтобы он зашёл! Пусть он мне анекдот расскажет». Я выхожу и говорю Павлу Алексеевичу, что здесь в палате находится семья, у которой сейчас самый трудный период жизни и что они просили его не заходить, но ребёнок хочет, чтобы гость зашёл и рассказал ему анекдот… Тогда Астахов заходит в палату, представляется, садится так, чтобы ребёнку было удобнее говорить, и рассказывает ему анекдот про юриста. После чего мальчик говорит: «А ты знаешь вот такой анекдот?» и рассказывает Павлу Алексеевичу свой анекдот. Было смешно.

На самом деле, в хосписе всегда есть место смеху. Там люди живут полноценной жизнью (а смерть является честью нашей жизни). И один из самых приятных комплиментов, который когда-либо мне делали, это когда однажды после посещения мне сказали: «У вас в хосписе улыбаются!»

И журналисту нужно об этом помнить, потому, что если он будет настроен на лёгкую беседу, если в тональности голоса и его вопросах не будет трагизма, если он будет говорить о жизни, если он будет использовать уместный юмор, то беседа получится лёгкой.

— Довольно часто в хоспис приходят люди с экранов. Им выплачиваются за это какие-либо гонорары? Или они приходят для пиара? Как у них происходит общение с детьми? Приходится ли затягивать «звёзд» «на аркане»?

— Кого-то приходится. Вот, например, Тимати именно так и удалось привести. Но что-то должно произойти в жизни этих людей для того, чтобы они изменились. И Тимати после посещения хосписа очень серьёзно задумался. Но многие и сами хотят прийти и становятся, таким образом, послами доброй воли. Интересно, когда Киркоров, например, приезжает сюда, чтобы обсудить свой ролик, который ещё нигде не вышел, с одним мальчиком — поговорить с ним.

Это нужно обществу, и детям, конечно, тоже интересно. Эти разговоры — всегда события для пациентов. Дети чувствуют, что они важны и интересны, раз к ним, ради них приезжает какая-то знаменитость. С одной стороны это поднимает самооценку и помогает ребёнку жить, а с другой — такие встречи помогают самим медийным лицам что-то в себе переменить и, может быть, иные цели в жизни поставить.

Это нужно и обществу, ведь визит знаменитости будет как-то освещаться в СМИ, и это, возможно, привлечет внимание благотворителей. Важно, конечно, то, как это будет освещаться журналистами.

— А какие есть табу при общении журналиста в хосписе?

— Говорить о чувствах очень сложно. И есть некоторые вещи, о которых говорить нельзя. Например, вопросы, связанные с неблагоприятным прогнозом болезни, задавать не нужно. То есть, вопросы типа: «А знаете ли вы диагноз?», «Знаете ли вы прогноз?», «Как вы переживаете это?», «А что вы будете делать дальше?» — такие вопросы задавать нельзя. Дело в том, что вы никогда не получите на них ответ. Они вызовут только страх, боль и ступор у собеседника.

— Скажите, а о чём лучше спрашивать, на чём останавливаться и делать акцент во время общения?

— Лучше поговорить о том, где брать ресурс, чтобы жить, несмотря на болезнь, в чём черпать силы для жизни. Мне кажется, что если журналист будет интересоваться жизнью пациента, а не его болезнью, то это сделает интервью гораздо интереснее. Должен быть интересен собеседник, а не подробности его заболевания.

Меня больше всего расстраивает, что очень мало пишут материалов, которые бы говорили о личных успехах тех, кто находится в хосписе. Чаще всего мы пишем о том, что эти люди ожидают от общества, что оно им что-то даст — деньги, льготы какие-то. А ведь многие из них сами многое могут дать обществу. Этот аспект хотелось бы, чтобы тоже был освящён в интервью.

Основным принципом для журналиста в такой беседе должен быть принцип «Не навреди!» Ведь написанное журналистом в этой ситуации может убить, а может и спасти. Об этом важно помнить.

Пятнадцать лет назад мы так характеризовали хоспис: «Это место где живут, несмотря на болезнь».

Элизабет Кюблер-Росс, замечательный врач, которая написала замечательную книгу «Интервью с умирающим» (я рекомендую её прочесть), на протяжении многих лет беседовала с умирающими пациентами, и они рассказали ей о том, как они хотели бы чтоб была выстроена помощь им на последнем этапе их жизни. Каждую свою лекцию эта врач начинала со слов: «Я не буду вам рассказывать о раке и о том, как умирают от рака. Я буду рассказывать вам о том, как жить, несмотря на рак». И вот журналисту, пишущему о хосписе, нужно поставить эти слова эпиграфом к своему труду. Нужно писать о боли без боли — писать о жизни, несмотря на тяжёлое заболевание.