Митрополит Феофан: Общество без Бога теряет совесть

— Владыка, расскажите, о чем пойдет речь на форуме?

— Суть форума — осмыслить, что у нас делается, какие у нас успехи, прорехи, где мы должны усилить свою деятельность. Очень важно, что форум проходит совместно с властью и даже в какой-то степени инициатором является руководство Татарстана. Я вижу в этом добрый признак, потому что главе республики небезразлично то, как живут православные люди. У нас основные две религии — ислам и православие, или православие и и

слам, как хотите. Это очень важно: как мы взаимодействуем, живем, совместно осуществляем какие-то проекты. А самый главный проект века — это согласие и консолидация общества, особенно перед угрозой такого зла как терроризм. Все начинается с простенького — с экстремистских высказываний, с ложных прививок молодежи к вере, а кончается бедой. Вот это очень важно.

— Впервые форум прошел в мае 2014 года. Каков его итог?

— Мне трудно говорить, я четыре месяца здесь. Но разве это не итог, что мы провели Международный форум православной молодежи? Когда Россию изолируют по всем направлениям, нам удалось, чтобы на нашем форуме работала молодежь из Великобритании, Франции, Германии, Черногории, Казахстана, Молдавии, Украины. Очень важно, что представители этих стран реально увидели, как живет молодежь в Татарстане. А то, что вышел указ президента по воссозданию Казанского Богородицкого собора? Это тоже совместная работа и добрая воля президента. Или послание президента о воссоздании со временем знаменитой Казанской духовной академии? Окончание строительства храма Сошествия Святого Духа — это полностью под эгидой президента.

Начала функционировать православная гимназия — она маленькая, четыре класса всего, но это начало. Мы ведем переговоры с руководством республики и находим понимание, чтобы возвратить какое-то из зданий, которое принадлежало Церкви, и открыть полноценную одиннадцатиклассную гимназию. Это доброе дело, которое будет решать проблему духовного образования. Когда говорят «обойдемся без религии»... Не обходилось человечество без религии, лучшего пока человечество не придумало. Эксперимент XX века привел сначала к развалу одной страны, потом другой — ко многим бедам. Нельзя жить без Бога. Общество, которое теряет Бога — теряет совесть.

— Ваши ожидания от Татарстана перед тем, как Вы стали митрополитом здесь, совпали с тем, что Вы тут увидели?

— Большой разницы нет. Я человек довольно опытный и знал ситуацию. Но впечатления — это не для того, чтобы похвалить, меня никто не просил говорить хорошие слова — нормальная хорошая рабочая обстановка. Есть взаимопонимание, каждый занимается своим делом — я своим, власти своим. Но есть и общая задача, которую мы должны вместе выполнять.

Невозможно разделить нравственное состояние общества на «наших» и «ваших»: это твоя власть, это — моя. Опять же возвращаемся к терроризму. Он что, на голом месте вырастает? Духовное невежество — путь к терроризму. Не будем мы учить — будут другие учить. Только когда мы учим, мы делаем это осознанно, в мире и любви. А без нас по подворотням и закрытым углам будут прививать идеи экстремизма.

А вопросы демографии — они чьи задачи? Для государства это демография, а для нас — нравственное состояние человека. Брак для чего создан? Для того, чтобы размножался род человеческий, а не для внешних услад. Аборты — это наша общая боль. Мы боремся за жизнь, но убиваем наших будущих сограждан сознательно и методично, тем самым разрушая нашу страну, ослабляя ее самый дорогой потенциал — человеческий. А потом создаем условия, приманки вроде маткапитала. Задачи, которые мы решаем, — это задачи и общества в целом, и государства.

— А какие задачи Вы ставите перед своими подчиненными, настоятелями храмов, монастырей?

— Самое главное — они должны нести нравственную истину, любовь. Должны — я и сам стараюсь, насколько это удается — быть примером нравственного поведения, чтобы мы в конце концов начали постепенно преображать наше общество.

— Когда Вы совершали первую службу в Казани, то сказали своим коллегам, что «больше, чем я сам, работать вас заставлять не буду, но и меньше, чем я, работать не позволю». Как Ваше напутствие выполняется?

— Надо бы их об этом спросить, но право проверять я оставляю за собой. Почему? Потому что я могу поехать во внеурочное время и посмотреть. И я часто это делаю, и нередко из моей поездки выливаются кадровые перемены. Раз приехал — нет на месте священника, два приехал — увидел не в очень нужном состоянии все. Третий раз приехал или вызвали, а потом уже соответствующие выводы.

— Много таких выводов было?

— Были и будут. Но главная задача — не уничтожить человека, а поставить такие условия, чтобы у него не совсем нужные качества были купированы. Допустим, если настоятель ведет себя неподобающим образом, я его переведу подальше. Он будет там третьим, четвертым, и глаз там за ним будет. А если вижу, что способный, талантливый, но в общей массе, где много священников, его немножко затирают, то дам ему возможность развиваться. Может, он молодой, но у него есть потенциал и надо его поставить на место, где бы проявилась его активность.

— А как проявляется его активность, как узнать, хороший батюшка или нет?

— В первую очередь он должен молиться уметь. Во-вторых, он должен быть сам нравственным примером. Не шастать по ресторанам и сомнительным заведениям. Быть образцом — это трудно, но ты выбирал путь такой. Что значит активность? Все очень просто: чтобы не было только, как в шутке «кадило и кропило» в руках. Чтобы было слово, проповедь. А чтобы было слово, он должен сам много заниматься — заниматься интеллектуально, читать литературу богословскую, знать Священное Писание. Но и не быть невеждой в современном обществе и не замыкаться стенами храма. Если он в селе, должен знать поименно каждого прихожанина, нужды людей, вести индивидуальную работу. Если к этому приложить любовь пастырского сердца, то будут успехи.

— Как успехи оцениваете? Есть рейтинг специальный?

— Успехи оценить и трудно и не трудно. Посмотрите два храма — в одном полно людей, а в другом пустовато. «Какой поп, такой и приход» — правильно ведь говорят. Или пришел в храм — храм неухоженный. Если будет мне батюшка все время песни напевать, что нет людей, спонсоров, я ему скажу: «Нет». Я так и делал — переводил в другой храм. И потом на тех же местах, где говорили «невозможно», стало возможно.

— А как Вы относитесь к тому, что в храмах некоторые бабушки-прихожанки и служители иногда отбивают желание у молодежи к Церкви приобщаться: «неправильно стоишь», «не туда смотришь», «не так молишься»?

— Плохо. Надо воспитывать и тех людей, которые давно ходят в церковь, но и учить быть корректными тех, кто пришел один раз в церковь. Надо научиться терпеть друг друга, а то с одной стороны агрессия, с другой стороны агрессия — хорошего мало. Я часто духовенство настраиваю так, чтобы они проводили работу с этими ретивыми верующими, которые «ткнут в бок», и очень больно, и со злым лицом. Нельзя этого делать. Хотя, с другой стороны, вот эти женщины пожилые пережили времена атеизма, они молодыми еще ходили в церковь, и их за это обижали. И у них подсознательное ощущение, что они имеют больше прав.

— Вы, когда собирались в Татарстан, были твердо настроены в отношении введения в школах предмета «Основы православной культуры». Ваше мнение не изменилось?

— Не изменилось. Но это не значит, что мы будем торопиться. Мы пошли в воскресные школы, гимназии открываем — это альтернатива. И я стараюсь вести диалог с президентом Татарстана Рустамом Миннихановым, что Основы православной культуры и ислама не помешают ни межнациональному миру и согласию, ни межрегиональным отношениям. В этом плане мы ведем диалог. Нельзя ломать копья в сегодняшнее время — посмотрите, что в мире творится. Главное — сохранить мир, согласие, взаимопонимание. Кому-то очень бы хотелось, чтобы я как митрополит поссорился с президентом, кому-то это было бы выгодно. От меня этого не дождутся, но я умею отстаивать интересы, которые представляю.

— Верующие ждут, когда Патриарх Кирилл в Татарстан приедет. Приедет?

— Ждут? Значит, дождутся.