Интервью мирянки с монахом

— Как давно Вы служите в Раифском монастыре?

— Меня постригли в монахи в 1990 году, когда Раифский монастырь еще не функционировал, и был одним из первых монахов, кто участвовал в первом молебне в стенах монастыря.

— Расскажите, от чего должен человек отречься, чтобы стать монахом?

— В первую очередь, человек отрекается от своей воли, то есть монах должен жить в абсолютном послушании у руководителя монастыря, вдали от обычной жизни.

Второе — нестяжание, то есть отсутствие стремления к материальным благам, не только к деньгам, но и вещам, имуществу.

Третье — безбрачие.

Также полный отказ от мяса, что касается еды.

Конечно, у каждого монастыря есть свой устав, где прописано все, что должен соблюдать монах, некоторые детали могут отличаться. Например, в некоторых монастырях категорически запрещается покидать монастырь. Если монах покидает монастырь, его вычеркивают из списка монахов и больше ни в одном монастыре не примут. Но у нас такого нет.

Связь с внешним миром должна быть все же очень ограничена. У монаха не должно быть других забот, кроме как молиться, лечить свою душу. Каждому монаху обязательно дается какое- то послушание. Это любая работа при монастыре.

Но в Раифском монастыре сложно соблюдать ограничения, сюда ежедневно приезжают несколько сотен посетителей, а летом еще больше.

Верующих людей сейчас очень много, но на самом деле, это люди, которые усвоили некоторые принципы поведения. Веры, как таковой, нет. Они только обряды какие-то соблюдают.

В Раифу многие приезжают погулять, забегают в церковь поставить свечку и считают, что сделано дело. Вера, она, в первую очередь, проявляется в поведении людей, в отношении к другим, а это, к сожалению, не действует.

Если вспомнить, раньше ни радио, ни телевидения, ни телефонов не было, это проще в плане душевного спокойствия. Сейчас у нас у всех телефоны есть, телевизоры тоже практически у всех. Поэтому весь этот неспокойный мир врывается и в стены монастыря.

— А для чего монахам телефон, интернет, ведь они отрекаются от обычной жизни?

— Если говорить о телефоне, просто это удобно, территория монастыря большая, один жилой корпус находится здесь, а другой — совсем в другом конце. Нужно попросить помощи в каком то деле, спросить где находится человек. Держится связь с родными, люди звонят, хотят поделиться чем-то хорошим, спросить совета, помощи в трудной жизненной ситуации. Мы всегда открыты к общению. Это, в принципе, не является нарушением устава монастыря.

Интернет тоже может служить во благо. Если, например, монах решил изучать богословие, пожалуйста, интернет дает возможность найти литературу, которой в монастыре нет, причем, не только в Казани нет, а в стране. У нас есть доступ к библиотеке конгресса США, к библиотеке Ватикана.

Также бывает нужно получить какую-то историческую справку о празднике, событии. В этом смысле интернет очень даже полезен. Как в обычной жизни, любой предмет можно использовать как во благо, так и во вред.

— Как к человеку может прийти осознание того, что он хочет посвятить себя служению Богу?

— Это, конечно, индивидуально. Кто-то с детства решает, что станет монахом, будет служить Богу. Иные наоборот — после каких-то больших событий в жизни: аварий, смертельной болезни, потрясения. Просто человек в один момент понимает, что все, к чему он стремился, богатство — это все несущественно, а существенна душа. И когда-то придется держать ответ за свою жизнь. Даже те, кто не верит в Бога, интуитивно понимают, что после смерти все-таки что-то будет.

— А когда человек решает уйти в монастырь, он должен отречься от своей семьи, друзей?

— Нет, теряется только материальная связь, духовная связь остается. Ведь мы молимся за своих родных и близких, за тех, кого оставили. Когда я решил стать монахом, к тому времени я давно жил один, жена моя уже скончалась, дети уже были взрослые, самостоятельные. Но они ко мне сюда приезжают. У меня уже 9 внуков и 7 правнуков. Если всех вместе собрать, то они даже не уместятся в моей келье.

— У Вас огромный жизненный опыт, Вы много видели, знаете, а вот какими люди были раньше, а какие сейчас?

Я могу выделить 4 этапа в своей жизни: 20-е годы, мне было тогда лет 5. Были только рынки, магазинов почти не было. Рынок был местом встреч всех жителей города, все общались между собой, не было ни скандалов, ни драк, никто ничего не делил.

Потом началась коллективизация, базары начали затухать. Потому что кто мог торговать на рынке? Те, у кого были издержки. А у кого были издержки и кто много зарабатывал — тот был «кулак», того ссылали в Сибирь.

И вот этот страх, что человека изгонят из деревни, отберут все, длился довольно долго. Были люди нечестные, которые «стучали» власти на кого-то, чтобы этого человека сослали, а сами овладевали его имуществом. Возникло всеобщее недоверие друг к другу. Потом это стало выравниваться, снова стали работать колхозы, появилось изобилие продуктов.

А в 37 году — волна репрессий, сразу все потускнело, недоверие друг к другу стало развиваться. Иметь знакомства или дружбу было очень опасно: вот ты был у человека в гостях, а завтра оказалось что его арестовали, а ты оказался другом врага народа.

Затем началась война, (21 июня 41-го у нас был выпускной вечер, а утром все одноклассники пошли на медкомиссию и на войну, меня не взяли по зрению). После окончания войны все люди были единым целым, началось восстановление, сплочение страны. Все были равны, одевались одинаково и были счастливы.

В 60-х годах появилось понятие моды, покупка вещей, и у людей естественно денег стало не хватать. Даже в правительстве на совещаниях говорили, что мы должны прививать людям любовь к красивой одежде, чтобы не ходили всегда в одном и том же. Это была задача партийных органов. И вот к чему это привело сейчас. Например, я знаю одну семью, доход у них небольшой. Они экономят на своей еде, но все время покупают все новые и новые вещи.

Постоянная погоня, поиск и трата денег, это ведь отнимает много времени... Сейчас многие фирмы вводят дресс-код, я считаю, это правильно и имеет огромный смысл: им предписана та одежда, которая положена по правилам. Это освобождает от забот об одежде, тогда и появляется время для заботы о семье, доме, родных, родителях.

Конечно, «вещизм» — это страшная штука. Это отвлекает людей от мысли о своей жизни, об отношении с окружающими, их обязанностях. Это одна из бед современного мира...