Здравствуйте, Виктор!
Если речь о молитве своей личной, молитве своими словами, то мы молимся на том языке, на котором мыслим. Если же речь о молитвах, которые в общецерковном употреблении (утренние, на сон грядущим, правило ко Святому Причащению и т. д.), то молиться следует на том языке, на котором предлагает Церковь, то есть на церковнославянском.
Не знаю, как квалифицировать желание молиться на русском языке — гордыня ли, или как-то иначе, но важно понимать, почему Церковь настаивает на церковнославянском языке молитвы и богослужения. Важно понимать, каким сокровищем мы обладаем. Этот язык более ритмичен и певуч, более выразителен и богат лексически и морфологически. Он более подходит для выражения духовной реальности и внутренних движений человеческой души.
А жалобы со стороны некоторых лиц на непонятность и трудность церковнославянского языка, на мой взгляд, обнаруживают элементарную леность. И некое лукавство. Вот, к примеру, если человек задался целью вести деловые контакты или бизнес за рубежом, он первым делом займётся изучением английского языка. Он ведь, думаю, не будет всем жаловаться на то, какой английский язык сложный и как он непохож на русский. Он будет упорно и настойчиво его изучать. Так же и здесь. Если человек решил стать воцерковлённым православным христианином, он с верой, смирением и послушанием примет всё, что для него сохранила Церковь, в том числе и сокровище церковнославянского языка.
Как говорится, было бы желание. При его наличии овладеть пониманием богослужебных текстов и церковных молитв не составляет особых трудностей. И скажу больше. Погружаясь в мир церковнославянского языка, человек, что называется, «входит во вкус», начинает видеть и ценить его красоту.