Марониты в конфессиональной системе Ливана

27 февраля — день памяти преподобного Марона, пустынника Сирийского (IV)

В свете бурных перемен, происходящих на Ближнем Востоке, особую роль в международных отношениях между странами региона начинает играть конфессиональный фактор. Сам термин «конфессионализм» сегодня приобрел несколько политический оттенок, и в связи с этим стал широко употребляться как при освещении политических событий на Ближнем Востоке, так и в высказываниях дипломатов и государственных деятелей. Оно и неудивительно, так как взрывоопасная ситуация на Ближнем Востоке сегодня требует комплексного анализа политической роли религиозных общин в контексте сохранения территориальной целостности арабских государств. Таким образом, наиболее приемлемым определением термина «конфессионализм» в контексте рассматриваемой нами проблемы можно считать определение, применяемое в конституционном праве, что означает организацию государственной власти в соответствии с делением общества на религиозные общины.

На Ближнем Востоке вот уже несколько последних лет продолжается настоящий геноцид христианского населения: «арабская весна», крах авторитарных режимов, гражданские войны в Сирии и Ираке, деятельность террористических организаций создают прямую угрозу крайне хрупкому конфессиональному балансу на Ближнем Востоке. Боевики из так называемого «Исламского государства» (запрещено в России) и других террористических организаций проводят планомерное уничтожение христианских святынь и ценностей — церквей, монастырей, поселений.

Следует напомнить, что именно в тех ближневосточных странах, которые сегодня подвергаются нападению со стороны радикальных исламистов, до сих пор существуют старейшие в мире христианские общины. Именно здесь, на территориях Палестины, Ливана, Сирии и Ирака, в I веке от Рождества Христова появились первые христианские церкви: Иерусалимская и Антиохийская. Террористы наносят разрушительные удары по колыбели христианства, по той земле, откуда пошла христианская вера. На протяжении веков христианство оставалось доминирующей конфессией на Ближнем Востоке вплоть до образования Арабского халифата, которое стало первым испытанием для христианских общин в их тысячелетней истории борьбы и выживания под властью представителей другой религии. Большая часть христианского населения в ту пору приняла ислам и этот процесс нельзя однозначно признать добровольным, однако значительная часть жителей Ближнего Востока сохранила свою веру и пронесла ее вплоть до наших дней.

Бшари — город в северной части Ливана, расположенный в «Священной долина». горы и пещеры «Священной долины» служили местом укрытия для христиан-маронитов в века арабских и османских завоеваний Ливана

На сегодняшний день численность христиан различных конфессий на Ближнем Востоке составляет около 10 млн. человек. Однако эта цифра постоянно снижается ввиду усиливающихся гонений и миграции христиан. Если в начале ХХ века доля христиан в населении Ближнего Востока составляла 25%, то сегодня она едва ли превысит 5%[1]. Тем не менее, несмотря на все многочисленные перипетии военно-политической истории Ближнего Востока, здесь сохраняются внушительные христианские общины, принадлежащие как к православному, так и к католическому вероисповеданию.

На этом фоне Ливан является одним из немногих примеров сложившегося межконфессионального и межрелигиозного баланса в обществе. Это небольшое арабское государство получило независимость в 1943 году и долго оставалось подмандатной территорией Франции. Само общество делится на 18 различных конфессиональных групп, активно взаимодействующих между собой и, что немаловажно, имеющих представительство в политической системе страны. Именно в Ливане проживает наиболее многочисленное на Ближнем Востоке христианское меньшинство, около 40% от общей численности населения. Интересно заметить, что еще во времена Крестовых походов, Ватикан имел связи с сирийскими и ливанскими христианами и оказывал им покровительство.

Вся политическая стабильность Ливана основана на заключенном в 1943 году национальном пакте, разделившем власть между тремя основными конфессиями[2]. Это препятствует, с одной стороны, скатыванию страны в хаос межконфессиональных противоречий, однако с другой стороны вносит свой вклад в неспособность Ливана решать острые внутренние и внешние проблемы.

В Ливане вопросы межнационального согласия всегда имели наибольшую остроту, однако сегодня они как никогда остро стоят на повестке дня в связи с распространением салафизма и ваххабизма в регионе, а также с новым витком насилия в Сирии и Ираке. Внешние конфликты грозят перекинуться на Ливан, что может грозить политическим взрывом в стране. Именно поэтому власти Ливана вынуждены принимать экстренные меры по недопущению дестабилизации и повторения гражданской войны.

На начало 2012 года общая численность христианского населения на территории Ливана составляла по разным оценкам 1,8 млн. человек[3]. Большинство ливанских христиан довольно однородно в этническом плане, в подавляющем большинстве это этнические арабы, которые используют арабский язык для своего повседневного общения.

В стране также проживают люди многих других национальностей, среди которых можно выделить армян, ассирийцев, греков.

В стране имеются приверженцы как восточного христианства — греко-православные, несториане, яковиты, армяно-григориане, так и тех, кто заключил унию с Ватиканом — марониты, греко-католики, мелькиты, халдеи. Кроме того, в Ливане существует немногочисленная, но влиятельная протестантская община.

Марониты являются самой крупной христианской общиной в Ливане, что, несмотря на преобладание мусульманского населения, делает их доминирующей конфессией в стране. Маронитская Церковь является одной из самых влиятельных восточных церквей на Ближнем Востоке, что дает ей право представлять христианскую общину не только в Ливане, но и за его пределами. История маронитов насчитывает около тысячи лет, что немногим меньше самой истории Ливана[4]. Считается, что марониты являются потомками арабских племен, переселившихся на территорию Сирии с юга Аравийского полуострова и в эпоху джахилийи находившихся на службе у византийского императора. Роль основателя маронитской общины приписывается сирискому аскету Марону, по некоторым сведениям он жил в V веке и основал небольшое поселение вблизи города Кира на месте языческого капища. По легенде молва о Мароне разнеслась по всему городу и начала привлекать к нему паломников. Вскоре численность маронитской общины составляла несколько сотен человек, а к концу жизни Марона около тысячи[5].

На протяжении всей своей истории марониты становились активными участниками политических процессов на Ближнем Востоке. Маронитам не раз приходилось с оружием в руках защищать свою независимость и уникальность, участвовать в многочисленных межконфессиональных и межрелигиозных конфликтах. Только за время гражданской войны в 1970-1980-е годы погибло около 100 тыс. христиан, а еще около 500 тыс. было вынуждено покинуть Ливан[6]. К 1985 году население Ливана по некоторым оценкам составляло 2.228.000 человек, из которых христиан было 557.000, а численность христиан-маронитов составляла всего 356.000, то есть не более 16% населения[7].

На данный момент в Ливане находится 11 епархий Маронитской Церкви с 612 приходами, где служат в общей сложности около 800 священников, за пределами Ливана на Ближнем Востоке располагается еще 8 епархий. Наиболее крупная община образовалась в Сирии, что неудивительно, учитывая, что первый монастырь святого Марона, основа будущей маронитской церкви, располагался на территории современной Сирии. Марониты селились в таких городах, как Хомс, Алеппо, Латакия и Дамаск. Общая численность маронитской общины в Сирии на 2010 год оценивалась в 53 тыс. человек. В сирийских границах выделяются Дамасский, Халебский и Латакийский диоцезы.

В условиях активизации деятельности «Исламского государства» на территории Сирии, ливанские христиане поддержали Башара Асада и его стратегию направленную на борьбу с экстремистами. Режим сирийского президента до настоящего времени остается одним из последних бастионов светскости на Ближнем Востоке.

Долгое время негласным заступником всех христиан на Ближнем Востоке была Франция. Так возник целый ряд восточно-католических церквей. Однако теперь ситуация иная. Потакая геополитическим амбициям США, Европа фактически смирилась с продолжающимся уничтожением христиан в Сирии и Ираке. Например, если раньше Франция старалась покровительствовать маронитам, то теперь столкнувшись с миграционным кризисом и ростом мусульманского населения у себя дома, Франция старается держаться равноудаленно от всех религиозных конфессий. Можно не сомневаться, что в случае окончательного падения Сирии и Ирака, «Исламское государство» продолжит свою экспансию, захватывая новые территории и идейно покоряя их жителей. Между тем, ранее, на протяжении столетий, несмотря на завоевания арабских, османских, сельджукских султанов и халифов, многочисленные гражданские войны христианам удавалось мирно жить в регионе — более двух тысяч лет. Сейчас же при преступном попустительстве Западных держав христианство рискует навсегда исчезнуть с карты Ближнего Востока.

В этих условиях Ливан остается единственным, пока еще спокойным местом для проживания христианского населения. Позиция ливанских властей относительно сирийского кризиса остается подчеркнуто нейтральной. В противном случае конфликт в Сирии чреват межконфессиональным конфликтом уже в самом Ливане. Ситуация в значительной степени усугубляется противостоянием двух политических блоков, а именно внутри маронитского политического лагеря. После так называемой «Кедровой революции» 2005 года, положившей конец присутствию сирийских войск на территории Ливана, в стране существуют два политических блока названных в честь просирийской и антисирийской демонстраций — Альянс 8 марта и Альянс 14 марта. Большинству маронитских партий пришлось существовать в рамках сложившихся политических реалий, что негативно сказалось на политическом единстве маронитов, особенно учитывая упадок их влияния после окончания гражданской войны и неблагоприятную демографическую ситуацию в христианской среде.

С самого начала гражданской войны в Сирии произошел закономерный раскол ливанского парламента. Альянс 8 марта выступил на стороне Башара Асада, в то время как Альянс 14 марта с самого начала поддерживал антиправительственные выступления. Росла и агрессивная риторика с каждой стороны. В частности Мишель Аун, до этого являвшийся противником семейства Асадов (в частности в период гражданской войны в Ливане он открыто выступил против присутствия сирийских войск, начав против них боевые действия), открыто обвинил своих оппонентов в предательстве национальных интересов и в потакании геополитическим играм Катара и Саудовской Аравии. Эти страны Мишель Аун считает главными виновниками в распространении «террористической заразы» на Ливан. Позиции других маронитских партий, входящих в Альянс 14 марта, полностью противоположны взглядам Мишеля Ауна. С самого начала Гражданской войны в Сирии правые христианские партии, такие как Катаиб и Ливанские Силы поддержали антиправительственные демонстрации, однако впоследствии несколько изменили свою позицию, сконцентрировавшись на критике присутствия огромного количества сирийских беженцев и участия бойцов Хезболлы в сирийском конфликте.

Что касается Хезболлы, то отношения с нею всегда были предметом раздора среди маронитских партий, ввиду того, что эта шиитская организация часто позиционируется как инструмент распространения иранского влияния на Ливан. Однозначно доброжелательных отношений с Хезболлой придерживается «Свободное патриотическое движение» М. Ауна. В 2006 году между Хезболлой и СПД был подписан «Меморандум о взаимопонимании». Более того, сам Мишель Аун много раз подряд совершал визиты в Дамаск и Тегеран. Однако такие партии, как Катаиб и Корнет Шехван выступают за разоружение Хезболлы, требуя выполнения Таифских соглашений, а также опасаются культурной и политической экспансии Хезболлы, видя в этом угрозу христианской общине в Ливане. Такого же мнения придерживается и руководство партии Ливанские силы. В конце 2009 года С. Джаджа высказывался в том смысле, что в нынешнем состоянии Хезболла представляет опасность для Ливана и усугубляет конфессиональную разобщенность ливанского общества. В свою очередь Катаиб обвиняет Хезболлу в ее потакании Ирану и Сирии, считая, что будучи идеологически и политически прикованной к Ирану, организация не способна проводить независимую внутреннюю и внешнюю политику, доказательством чему, кстати, служит участие Хезболлы в боевых действия на территории Сирии. По мнению Ливанских фаланг совокупность всех этих факторов подрывает усилия парламента Ливана по обеспечению безопасности, процветания и открытости ливанского общества. Вместе с тем Катаиб выступает резко против любого иностранного присутствия в стране, будь то Хезболла, ООП[8] или другие исламисты и выступает в поддержку Специального трибунала ООН по Ливану, требуя выдать высшее руководство Хезболлы за совершение, как они считают, ею военных преступлений[9]. Из всего сказанного можно сделать вывод, что отношения с Хезболлой носят достаточно напряженный характер.

Таким образом, с начала XXI века политическая деятельность маронитской общины осуществлялась в основном посредством Патриархата, который оставался единственной политической силой, способной влиять на принимаемые решения в ливанском обществе, и маронитские партии, такие как Корнет Шехван, Свободное патриотическое движение и Катаиб.

Сирия и Иран до сих пор остаются камнем преткновения в сотрудничестве среди маронитских партий. Несмотря на то, что большинство христианского населения Ливана высказывается за поддержку Башара Асада, в среде маронитских партий такого же единства не наблюдается. Причины столь негативного отношения к Асаду кроются в тяжелой, а подчас трагической исторической памяти, связанной с сирийско-ливанскими отношениями. К сожалению, проблема отношений с Сирией даже спустя 10 лет после вывода из Ливана сирийских оккупационных войск остается по большей части нерешенной.

В целом Гражданская война в Сирии продолжает оказывать влияние на ситуацию в Ливане. На конец 2015 года отмечено существенное увеличение контрабанды оружия и боевиков через сирийско-ливанскую границу, что грозит превратить Ливан в некое подобие перевалочной базы для различных террористических групп. Участившиеся поражения ИГИЛ в Сирии вынудили многих боевиков обратить свои взгляды на Ливан, что является тревожным звонком для представителей маронитской общины. В этой связи до сих пор остается «загадочной» позиция правых маронитских партий, таких как Катаиб и Ливанские Силы, с самого начала войны поддержавших сирийских повстанцев. Не исключен вариант, что они надеялись на скорое свержение сирийского режима и таким образом отмщение ему за все те страдания, которые, по их мнению, принесло 15-летнее присутствие сирийских войск в Ливане.

Однако, несомненно то, что в случае возобновления боевых действий в Ливане, тем более в условиях нарастания вооруженного противостояния внутри региона и вмешательства иностранных держав в его дела, ослабленная маронитская община, лишенная поддержки извне, может вообще исчезнуть с Ближнего Востока. Именно поэтому первоначальной задачей для маронитов на сегодняшний день является консолидация усилий на пути к политическому единству.

Источник: Православный собеседеник, №2