Известия по Казанской епархии: памяти Преосвященного Феофана Затворника

11407
Фото

Сегодня Святая Церковь совершает память знаменитого святителя подвижника Преосвященного Феофана, затворника Вышенской пустыни, — этого удивительного человека, поражающего мир чудной красотой и величием своего духа, глубиной религиозных переживаний его светлой, чистой души.

Преосвященный Феофан, в мире Георгий Васильевич Говоров, был уроженец Орловой губернии, родился 10 января 1815 года. Первоначальное образование он получил в родительском доме, а потом в Ливенском духовном училище и Орловской семинарии, которую окончил в 1837 году. В училищных и семинарских ведомостях он отмечался как юноша «трудолюбивый», «кроткий и молчаливый», «склонный к уединению», «служащий примером для других» и т.п. И эти отметки служат лучшей характеристикой его юношеского возраста. В том же 1837 году он поступил в Киевскую Духовную Академию, которая в то время переживала блестящую эпоху своей истории. Главным начальником Академии был известный своим строгим благочестием и высокой подвижнической жизнью митрополит Филарет (Амфитеатров), ближайшими начальниками—ректорами были сначала Иннокентий — знаменитый церковный вития (красноречивый человек, — прим. ред.), а затем Иеремия — впоследствии Нижегородский, известный аскет. В Киево-Печерской Лавре сиял высокою подвижнической жизнью старец — иеросхимонах Парфений — «умный» молитвенник.

И вот здесь-то, быть может, в священной тишине пещер Киевских, этих безмолвных, но красноречивых свидетелей великих подвигов русского иночества, которые, без сомнения, не раз были посещаемы молодым студентом, и созрела мысль об отречении от мира.

Святитель Феофан Затворник, Вышенский

Святитель Феофан Затворник, Вышенский

В 1840 году Георгий Васильевич от руки Ректора Академии Архимандрита Иеремии принимает иноческое пострижение, с наречением имени Феофан1.

По окончании академического курса молодой иеромонах Феофан, магистр богословия, около пяти лет подвизался без перерыва на духовно-учебном поприще, проходил разные должности до должности бакалавра включительно. Но в 1846 году, будучи причислен к соборным иеромонахам Александро-Невской Лавры, он подал прошение об увольнении его от должности бакалавра Академии. Душа иеромонаха Феофана стремилась в более сродную ей область строго-иноческого служения. Скоро Промысл Божий указал ему иное призвание: иеромонах Феофан был назначен членом нашей миссии в Иерусалиме.

Вид Палестины, её холмов и долин, светлых озер и источников — удивительно ярко воскрешает в нашем воображение библейские события. Можно себе представить, как богато питалась душа Феофана священными воспоминаниями. Его влекло в древние обители Палестины, в знаменитую Лавру святого Саввы Освящённого. Там он мог и слышать рассказы и сам наблюдать уединенную жизнь подвижников. И писания великих аскетов восточной Церкви, духом которых он так глубоко проникся, получали для него особенную жизненность при созерцании священных памятников древности. Миссия, имея постоянное жительство в Иерусалиме, действительно, с целью поклонения святыням и ознакомления с ними, посетила все священные места Палестины, Сирии, Синая, Египта. При обозрении обителей иеромонах Феофан особенное внимание сосредоточивал на изучении жизни подвижников и памятников древне-аскетической письменности. В 1855 году миссия была отозвана на родину по случаю происходившей тогда между Россией и Турцией войны, пришлось ехать чрез Европу. В Италии иеромонах Феофан, как любитель и знаток живописи, всюду интересовался образцовыми художественными произведениями величайшего художника Европы Рафаэля. В Германии видел центры немецкой учености и познакомился с сокровищницами её в библиотеках и музеях.

Пребывание иеромонаха Феофана в Палестине имело для всей его последующей жизни важное значение. С Востока он привез целую библиотеку древней святоотеческой письменности и прекрасное знание языков, особенно — греческого. В Иерусалиме научился он искусству писать иконы.

За труды и заслуги в качестве члена духовной миссии в Иерусалиме он возведен был по возвращении в Россию в 1855 году в сан архимандрита с назначением на пост ректора Олонецкой семинарии. Но недолго пришлось пробыть ему в этой должности: в мае 1856 года ему поручают настоятельство при посольской церкви в Константинополе. Итак, опять Восток. За это время он мог хорошо узнать об Афоне и тамошних подвижниках.

По возвращении из Константинополя в 1857 году архимандрит Феофан был назначен Ректором Петроградской Духовной Академии, а 9 мая 1859 года возведен в сан епископа Тамбовского.

Теперь главной своей обязанностью святитель Феофан считает руководство вверенной ему паствы ко спасению, а важнейшим средством к тому—проповедь. Сам преосвященный Феофан почти каждое свое богослужение сопровождал проповедованием слова Божия, к сему же возбуждал и подведомое духовенство. В бытность свою на Тамбовской кафедре, святитель заметил и «излюбленную смиренную пустынь Вышенскую, которой нет ничего на свете лучше». В 1863 году он был переведен на Владимирскую кафедру, как епископ опытный в деле управления епархией. Но его мягкую и кроткую душу тяготила власть и административная епископская деятельность, соединенная со многими испытаниями и огорчениями.

Его внутренние расположения влекли к иному житию — к подвигам строгого иноческого уединения. И вот святитель Феофан обращается в Святейший Синод с просьбой уволить его на покой. И Святейший Синод уважил просьбу преосвященного Феофана и освободил его от управления Владимирской епархией! С великой радостью получил он этот указ и немедленно решил уехать в Вышенскую пустынь, куда незадолго до того, назначил настоятелем своего эконома иеромонаха Аркадия, сказав ему при этом: «скоро и я приду к тебе и заживем вместе». 24 июля 1866 года, простясь со своей паствой, преосвященный Феофан уехал в излюбленную им Вышенскую пустынь. Вот с этих-то пор и началась его подвижническая жизнь, продолжавшаяся 28 лет.

В 1872 году святитель сам устроил в своих кельях малую церковку во имя Богоявления Господня. Это, строго говоря, был не большой алтарь с престолом посредине и жертвенником в углу. Прямо пред престолом находится икона Распятия, на стенах иконы трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Апостолов — Евангелистов, святителя Тихона Задонского и преподобного Серафима (однако без нимба)2. Алтарь без иконостаса, с одной завесой, без царских врат. Здесь святитель-затворник совершал один сам Божественную литургию и все церковные службы по уставу, сам читая и воспевая Триединого Бога, Пречистую Матерь и святых. Здесь он возносил свои огнепальные молитвы и духом их как бы пропитывал все эти бревенчатые стены3.

И с этих пор святитель Феофан, заключив себя в своей калии, прекращает все сношения с людьми, за исключением своего духовника и настоятеля пустыни.

Думается, что на святителя Феофана имел могущественное воздействие пример другого святителя, подобно ему удалившегося на покой и проведшего всю остальную жизнь в молитве, богомыслии и великих подвигах, — именно — святителя Тихона Задонского. Не даром так часто упоминает он его в своих сочинениях, настойчиво советует читать его творения. Недаром в своем затворе, сам святительской рукой он писал его образ во весь рост, и оставил его еще не вполне оконченным. Не даром еще юношей ходил он за 100 верст на поклонение гробнице чтимого им угодника Божия. Не даром Промысл Божий привел его, уже в епископском сане, быть и свидетелем великого торжества Православной Церкви — открытия мощей святителя Тихона.

Как проходила жизнь святителя в глубине его затвора, об этом никто не может нам поведать. Жизнь эта была «сокровенна со Христом в Бозе» (Колос. III, 2), кроме Всевидящего Сердцеведца Бога, никто не знал и не видел, как текла эта богомольческая и многоплодная самоотверженная жизнь святителя—затворника. Даже иноки Вышенской обители мало знали о нем и слуга святителя, ближайший к нему человек, и тот не был посвящен в эту таинственную жизнь, являясь в кельи только по зову на короткое время.

Вот от этого-то знаменитого отшельника вышла не одна сотня поучительных писем о предметах веры и жизни, отличающихся сердечностью, глубоким пониманием жизни и удивительной простотой изложения. Кроме того, из-под пера святителя-затворника вышел в свет целый ряд обширных и глубоко знаменательных богословских писаний, в которых от глубины просвещённого ума и от чистоты истинно-христианского сердца говорила сама духовная мудрость и любовь.

Кому из иноков и благочестивых мирян неизвестна книга «Добротолюбие» в замечательном по ясности и общедоступности переводе святителя Феофана с греческого в пяти больших томах? — Это неиссякаемый источник святого духовно-нравственного назидания для всех православных христиан всех чинов и званий, духовных и мирян.

Им собраны «Древние иноческие уставы» в одну большую книгу. Его «Письма о духовной жизни» раскрывают сокровещную науку «умного делания».

Ему же принадлежат: «Письма о христианской жизни»: эти же письма с небольшими переделками изданы святителем отдельно под названием: «Начертание христианского нравоучения» и книга, составляющая продолжение (третью часть) «Начертания» под именем: «Путь ко спасению» (краткий очерк аскетики). Затем, — собрание святоотеческих писаний, направленных к пробуждению человека от сна греховного для бодрствования о Христе, — под названием: «Востани спяй».

Его «Невидимая брань», посвященная блаженной памяти старца Никодима Святогорца, изображает внутреннюю, духовную брань человека с греховными помыслами и здесь же предлагаются добрые советы для ведения этой брани.

Ему же принадлежат знаменитые экзегетические труды, толкование посланий святого Апостола Павла, с которыми считаются даже известные ученые-экзегеты. Отдельное истолкование некоторых псалмов — 33, 51, 118 и др., и наконец «Евангельская история о Боге-Сыне», изложенная в последовательном порядке словами святых Евангелистов. Нельзя обойти молчаньем и его «Слова и поучения» в нескольких томах.

Вот тот ценный клад, который получила от святителя Феофана богословская наука. Это нетленное сокровище, драгоценное наследие, оставленное им сынам и дщерям нашей святой Церкви Православной.

И Петроградская Духовная Академия в 1890 году за эти его многочисленные и замечательные богословские сочинения присудила ему высокую ученную степень доктора богословия.

Любил также святитель священное искусство иконописания и сам был хороший художник. Нося в душе образы иного высшего, небесного мира, он, видимо, желал окружить себя и на земле их отражениями. Какое изобилие было у него икон и картин священного содержания! Большинство, если не все из них, вероятно писаны его святительской рукой — таковы: «Распятие», «Воскресение Христово», «Снятие со креста», «Спаситель в терновом венце», образа Спасителя и Божией Матери, «Богоявление Господне», образ святителя Тихона Задонского во весь рост, неоконченный немного и много, много других картин и икон. Но к двум предметам особенно часто возвращалось художественное творчество святителя — к изображению святителя Тихона Задонского и Богоявления. И имя преосвященного, указывающее на Богоявление, его картины Богоявления, самый келейный храм в честь Богоявления и его блаженная кончина в день Богоявления — так все совпало!

Здесь же в кельи у него имелись простые токарные и столярные инструменты, станок для выпиливания из дерева, верстак, т.к. святитель Феофан был хорошим резчиком и столяром. Но зачем же все это у отшельника, отрешившегося от мира? На этот вопрос ответ мы находим у самого святителя: «Без дела как быть? Будет грешная праздность4 ... нельзя всё духовным заниматься, надо какое-либо нехлопотливое рукоделие иметь. Только браться за него надо, когда душа утомлена и ни читать, и ни думать, ни Богу молиться не способна... Оно назначается для наполнения времени, которое без него придется проводить в праздности»5.

В кельи святителя можно было видеть между прочим деревянную резную панагию с деревянной же цепью и деревянный крест для ношения на груди. По просьбе братии Вышенской пустыни, он вырезал из кипариса печать с изображением Вышенской иконы Божией Матери для печатания на просфорах. Это были плоды того же рукоделия святителя во избежание грешной праздности.

Летом в ясную погоду по вечерам он любил производить наблюдения над небесными светилами, посредством большого телескопа6.

При всех сверх истинных добродетелях и высоких достоинствах святитель вменял себя в ничто. Когда в 1891 году исполнилось 50-летие служения преосвященного Церкви в священном сане, и некоторые из его почитателей прислали ему на Вышу поздравление с этим юбилеем, архипастырь с глубоким смирением отвечал: «юбилей службы... Но такова ли моя служба, чтобы ради неё юбилейничать? Я нигде не служил как следует, и мне, вместо торжества, более пригодно облещись во вретище и, пеплом посыпав главу, сесть и плакать-плакать».

6 января 1894 года Вышенского затворника не стало. Смерть не была для него неожиданностью: святитель Феофан ждал ее, как желанную гостью, как единственный путь к переходу в лучший мир, и всегда готовился достойно встретить ее.

Строгая подвижническая жизнь, а главное, лета старости постепенно истощали организм. В день Богоявления Господня, своего храмового праздника, совершив праздничные службы утреню и Литургию, святитель Феофан мирно почил о Господе, никем незримый. При облачении в святительские одежды на лице почившего ясно для всех просияла блаженная радостная улыбка. Был ли то прощальный привет людям, или отражение небесной радости духа — одному Богу ведомо!

Три дня стоял покойной святитель в своей маленькой келейной церкви и три дня в соборе — и тление не коснулось его: почивший имел вид спокойно спящего человека.

Святитель скончался 79-летним старцем, не дожив четырех дней до своего рождения. После торжественного отпевания святитель был погребен в Казанском соборе Вышенской пустыни в правом Владимирском приделе.

Высокая, чистая, белоснежного мрамора плита, обнесенная решеткой, обозначает место вечного упокоения святителя. Под эмблемами святительского сана — митрой, дикирием и трикирием, и под изображением трех книг, — главнейших сочинений святителя, высеченных на мраморной доске начертано только два слова: «Епископ Феофан».

Правда, немного говорят эти два слова уму, но зато, как много скажут они сердцу всякого знающего Владыку Феофана! В лице святителя Феофана открылась воочию всех вечно живая и неиссякаемая сила христианства. Это был ученый муж, постигший всю мудрость академического знания; был архиерей, которому вверена была широкая власть и предоставлены широкие почести. Но не в этой учености и не в этой власти и чести полагал он смысл и назначение жизни. Свою ученую мудрость и архиерейскую честь он сменял на смиренную долю отшельника; удалился в пустынь, чтобы там похоронить все, что было в нем мирского, похоронить и ученость, и архиерейство, похоронить, наконец, самого себя — для здешней мирской жизни.

Но как нельзя сокрыть от мира солнца, так не могла и Вышенская пустынь сокрыть от святой Руси истинного светильника православной жизни, и если он был безвестен для большинства тех, которые живут лишь миром и суетой его, то тем более близок стал он к тем, которые живут истинной духовной жизнью и стремятся к ней.

Пройдут века и люди забудут своих благодетелей, гениальных людей, способствовавших внешним успехам жизни, и все славные имена «великих людей» станут достоянием истории, но не забудут, пока будет в душе человека Божья искра, пока человек останется человеком, — не забудут того, кто в бренном земном сосуде сумел отразить нетленную красоту образа Божия, кто умел увлекать и уносить души, умы и сердца людей в высшую духовную сферу, в область вечных стремлений, чьи дела носят печать истинной духовности небесного царства. К таким именно людям принадлежал и святитель Феофан.

1. Имя Феофан но переводу с греческого языка означает Богоявленный.

2. Замечательно, что святитель задолго до прославления угодника Серафима, чтил его, как святого.

3. «Приходские Чтения» 1914 г. № 47 — приложение к неофициальной части «Церковных Ведомостей»

4. «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться?» Сочинение святителя — ХLIХ, стр. 178.

5. Ibid. ХХХIII, стр. 122.

6 «Душеполезные Чтения» 1894 г. ч. I — «В кельи затворника», стр. 697-702.

Автор текста — студент Казанской духовной академии Михаил Александрович Шульмин, будущий архиепископ Ириней, временно управляющий Казанской епархией с 23 марта по 11 августа 1933 года

Новости по теме

Митрополит Кирилл совершил Литургию Преждеосвящённых Даров на месте погребения своего духовного наставника митрополита Серапиона (Фадеева) в селе Великодворье Митрополит Кирилл совершил Литургию Преждеосвящённых Даров на месте погребения своего духовного наставника митрополита Серапиона (Фадеева) в селе Великодворье

29 марта митрополит Кирилл совершил Литургию Преждеосвящённых Даров в храме святой великомученицы Параскевы Пятницы в селе Великодворье (Гусь-Хрустальный район Владимирской области).

Митрополит Кирилл совершил заупокойное богослужение на месте погребения своего духовного наставника митрополита Серапиона (Фадеева) Митрополит Кирилл совершил заупокойное богослужение на месте погребения своего духовного наставника митрополита Серапиона (Фадеева)

28 марта, митрополит Казанский и Татарстанский Кирилл совершил парастас в храме великомученицы Параскевы Пятницы в селе Великодворье (Гусь-Хрустальный район Владимирской области).

«Весна души»: иерей Александр Ермолин — о смысле Великого поста
Онлайн-трансляции 28 марта 2024
«Весна души»: иерей Александр Ермолин — о смысле Великого поста

Руководитель миссионерского отдела Казанской епархии иерей Александр Ермолин еженедельно по четвергам в прямом эфире будет рассказывать слушателям об обычаях, символах и духовных смыслах дней Святой Четыредесятницы.

«Бог разговаривает с человеком сначала шепотом любви, потом голосом совести, а потом рупором страданий»
Публикации 27 марта 2024
«Бог разговаривает с человеком сначала шепотом любви, потом голосом совести, а потом рупором страданий»

Каждый человек в последние несколько дней переживает трагические для всей страны события. Мы сегодня молились о здравии тех, кто находится в больнице после теракта в Красногорске, и об упокоении погибших от насилия террористов.