Перед воротами Богородицкого монастыря Казани много лет стояла просительница по имени Наташа. Всегда в брюках, в какой-то шапчонке, часто нетрезвая. Проходя мимо нее, я ворчала: «Ну что ты в брюках стоишь возле мужского монастыря. Юбку надень! И платок повяжи. Ты ведь женщина! В Священном Писании сказано: „На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие“». Иногда я жертвовала ей небольшие суммы, правда, делала это больше для заглаживания собственной вины. А вот ворчала по поводу ее одежды я всегда.
Сегодня меня попросили заказать сорокоуст о здравии одной девочки, и я побежала в монастырь. У самой в руке была тысяча рублей. Смотрю, а Наташа не у монастырских ворот стоит, а около пешеходной дорожки к монастырю, возле деревца. Да в юбке! Голова в платке — как улыбающееся солнышко посреди большого белого треугольника! «Вот это да! — удивилась я. — Что же с ней произошло, что она так оделась — юбка да платок белоснежный?!» Хотела подойти похвалить ее за женский наряд, но вспомнила, что у меня только крупная купюра, и пронырнула к монастырю с другой стороны деревца, чтобы с Наташей не встретиться. В монастыре заказала сорокоуст, поставила свечи и помолилась о своих близких. Затем направилась к выходу. В руке была сдача — мелочь и бумажная денежка. Тут я о Наташе и вспомнила: «Мелочь при выходе ей отдам». Но тут увидела женщину, принимающую монастырские требы, и решила поделиться с ней впечатлением от одеяния нищей просительницы за воротами — женского, чистого, красивого!
— Это ж надо, — говорю, — столько лет у ворот вашего монастыря просила милостыню женщина в мужской одежде да в шапчонке вязаной, а сегодня она стоит нарядная — в белоснежном платке на голове, да в нарядной юбочке! Трезвая! Красивая! Улыбается!
— Да Вы что! — говорит приемщица треб и за руки меня берет, — это Вам просто показалась, что она теперь стоит в платочке да в платьице. Она умерла. Вот на днях ей сорок дней было. Похоронили ее так, как мирским людям только мечтать быть похороненными — при монастыре (не разобрала я, при каком), и отпели ее, и панихиду, и сорокоуст об упокоении — все как положено при проводах человека в иной мир. Вот и улыбается она. И одежда на ней теперь конечно же женская! Поделилась она с Вами своей радостью.
Работница монастыря говорила об этом как о чем-то обыденном, а я засомневалась. Подумала: «Наверное, ошиблась: там была другая женщина». Поторопилась к выходу в надежде увидеть женщину, стоявшую у деревца. Выскочила за ворота монастыря, но никого на том месте уже не было… Как-то грустно мне стало, что радостное видение женщины не продолжилось. Без нее будто в пустыне себя почувствовала.
Чудны дела твои, Господи! Воистину у Бога живы все!
Кстати, сегодня день памяти святой блаженной Ксении Петербургской, носившей при жизни то, что добрые люди подадут. Иногда и мужскую одежду — в знак покаяния за умершего мужа своего.
Записано 6 июня 2018 года
_s.jpg)