Рассказ
— Батюшка, сейчас в семинарии каникулы, вот я и подался в Раифу. Случай, вроде, пустяковый, но на моём приходе началась партизанская война. Знаете, я и сам не так давно порядочно подвизался на клиросе. Вот, на Часах постоянно же читаем «Живый в помощи», и я читаю в точности по-написанному, но заметил, что тут-то на лицах клирошанок появляется недовольство. Я попросил передать Шестой час другим, слушаю, ну, и...
— «Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия, от сряща и беса полуденнаго...» «Стряща» — да? — улыбнулся я.
— Конечно! Я ничего никому не сказал на клиросе, а потихоньку порасспрашивал самых грамотных на приходе, они все в голос: «Да как можно — «сряща»? Это же... ну, некультурно. Да ещё в храме!» Но вот меня рукоположили, и остался я скоро один на том же приходе. Ну, ничего, начал кое-когда поправлять чтиц наших: «Сряща»... Вот тут и дошёл до меня слух, что чтицы бунтуют народ. Дескать, батюшка не очень-то православный... И так далее. И задумался я: конечно, не знаю Библию наизусть, но вот нигде что-то не припоминаю этого «сряща» — только в девяностом псалме. И откуда он в Псалтири?
— Давайте, отче, заглянем к многоучёному отцу N. Он и языками владеет, и вообще философ, и книг у него — как в вивлиофике.
— Эта задачка простая, — кивнул отец N. — Вот, «отверзу во Псалтири ганание свое» на разных языках: на церковно-славянском, на русском — в наилучшем переводе нашего Павла Александровича Юнгерова, профессора Казанской духовной академии, на современном греческом, на латыни, на достаточно старом английском — «King James version», на старом немецком Мартина Лютера... Этого достаточно...
— А на исходном-то — на иврите?
— Тут небольшая закавыка. Все вышеназванные переводы опираются, прежде всего, на греческий текст. Ведь иудейские учители — масореты — после возникновения христианства так переработали Библию, чтобы христиане не имели возможности взять из неё цитаты и ими доказать то, что Иисус Христос — предсказанный их пророками Мессия и Сын Божий. В жидовстве, по выражению апостола Павла, я не преуспел, однако вот — переводы на русский язык Давида Йосифона и Меира Левинова. Поскольку интересующий нас псалом практически не относится ко Христу, то условимся считать его текст неповреждённым.
— «Не убоишься ужаса ночи, стрелы, летящей днём, бедствия, постигающего ночью, болезни и полуденного беса». Ну, вот, вместо «сряща» — «болезни»! — удивился наш гость. — Вот те и Юнгеров!
— А в греческом-то никакой «болезни» нету, — ткнул я пальцем. — Ихнее «симптоматос» уж скорее можно прочитать «сряща», чем «болезни».
— Тем удивительнее, — обвёл книги рукой многоучёный отец N, — все остальные переводы очень сходны между собой:
- Лютер: «от чумы, что крадётся во тьме, от заразы, что губит в полдень»;
- King James version и латинская Vulgata дают примерно то же;
- Меир Левинов: «ни мора, крадущегося во мраке, ни болезни, свирепствующей в полдень»;
- Давид Йосифон: «мора, во мраке ходящего, чумы, похищающей в полдень».
— Вот тебе и на! — заключил приходский пастырь. — Одни православные русские и греки выбиваются из общего хора. Они как будто боятся сказать: «мор», «чума», «зараза»...
— А ведь и правда! — осенило меня. — Ну, знаете, как вот русские боялись сказать слово «медведь», а выражались косвенно: «мишка», «косолапый». Верили, что если скажешь прямо: «Медведь!» — а он и явится и задерёт тебя. Или вот как в «Гарри Поттере» запрещали называть прямо наместника диавола Лорда Волдеморта, а говорили уклончиво: «Сами-Знаете-Кто», — а иначе вдруг он явится.
— А чума-то тут причём? — спросил гость.
— А вот при последних эпидемиях чумы в Европе — это в шестнадцатом веке — люди уже были так запуганы ей, что даже в официальных документах избегали писать «чума». А ведь и наша Псалтирь в основном получила нынешний вид в шестнадцатом веке...
— Мартин Лютер тоже жил в шестнадцатом, — напомнил отец N.
— Ну, тогда только и остаётся сказать, что православные превзошли всех в языческом страхе перед словом, — высказался я. — Вот как наши чтицы: боятся в храме сказать «сряща», а как выйдут из храма, то и выражаются в не очень потребном стиле...
— Да, вроде, и не очень выражаются, — усомнился гость с прихода. — Однако... Бывают моменты... Мы же, русские, как-то уже после всех перешли ко Христу... Вон, профессор наш Знаменский ещё когда писал, что язычество вскоре начало подменять своими обычаями христианство на Руси! Ну, эти костры на Ивана-Купалу, «земля-именинница» и прочее. А Вы как думаете, отец N?
— Я уж давно кончил думать, — кратко ответствовал отец N. — Я нынче — молюсь, а как начнёшь думать, то и как раз «срящешь беса полуденного», о котором остальные христиане и понятия не имеют.
